— Да ты, милок, совсем, я вижу, пьяненький, — улыбнулся дедок. — Куды ж ты полезешь? В подземельях ведь не выживешь. Знаешь, сколько народу там полегло, пробуя пониже спуститься? Думали, там, может, оборудование какое ценное, эти… драгметаллы… Много людишек перемерло, много…

— Так будь моим проводником, как когда-то! Хочешь, найму? Все честь по чести…

— Эх, Цыганчик! — Дед Пахом, глянув через плечо на мерно тикающие часы, встал, отодвинув стул. — Пора мне идти, результаты разведки моей докладывать. Уже опоздал изрядно. Звиняй, не смогу я тебя проводить, потому что этих поведу, из «Долга», до провала. Да и не важно это, все одно ты вниз спуститься не смог бы…

— Ну, я-то…

— Э, мил-человек! — дедок поднял скрюченный палец. — Там ведь не просто аномалии и мутанты, как в Зоне. Ежели бы так было, давно бы мы, местные, все разведали да все ценное… кхе-кхе, уж мы-то бы прошли, не сомневайся.

— Так почему не прошли? — нахмурился Рамир и покосился на автомат, раздумывая, не взять ли собутыльника на испуг. Хотя вряд ли выйдет: Пахом Сергеич хоть с виду и хлипкий, а не из пугливых, Рамир ведь с ним ходил, знает. К тому же понимает дед ценность свою для сталкера. — Это из-за призраков? — спросил он. — Ходят слухи, что в Крепости обитают какие-то призраки и больше таких тварей во всей Зоне нет. То ли мутанты такие странные, то ли всамделишные призраки, невидимые и неосязаемые, — Рамир коснулся крестика, — которые сзади подкрадываются неслышно и берут за горло ледяными руками…

Дедок пригнул голову, прикрыл рот морщинистой артритной ладонью и задребезжал серьезным голосом, без обычного своего лукавства:

— Не знаю насчет призраков, но знаю, что там голос какой-то всем заведует. Я однажды туда сунулся, по молодости еще, ну то есть, конечно, не молодой был совсем, и внуки уже народились, и борода седая, в общем, лет семь назад… Аккурат вояки деревню эвакуировали, и нас тут всего ничего осталось, которые уходить не захотели. С годик поскучали, и решил я делом заняться, вниз спуститься. Нашел вход, где после землетруса почва провалилась. Спустился. Жутко там, конечно, но привычно — развалины и развалины. А в коридор-то только сунулся — как этот голос… — Пахом мелко перекрестился. — Но вначале я взгляд ощутил. Вот так глядит на меня, пристально, прям из воздуха. В душу заглядывает, до костяшек пробирает. А потом как гаркнет: «Настя где?!» — старик аж присел, округлив глаза. — От чертова сила! Так, слышь, и спрашивает: где Настя, почему ее нет, понимаешь, Цыганчик? И вроде грозно говорит — но при том тоскливо очень, муторно… Я отвечаю: так и так, мол, увезли всех детей и баб, одна Матрена и осталась, а еще племянник мой, Степан. Голос-то и разгневался, захрипел, да жутко, сипеть что-то начал, я не разобрал… А потом откуда непонятно в меня пульки полетели…

— Пульки? — переспросил Рамир, и дед часто закивал:

— Во-во. Я не знаю откедова, но там такое началось… Затарахтело, загудело, и давай по мне палить! Рядом, в стену, камешки полетели, все ближе… И я ходу! Передо мной дверь сама собой — хлоп! — закрылася! Хотя на самом деле — не-е, не передо мной она закрылась, а после, потому как успел я в щель нырнуть… Так вот и вырвался.

Рамир сгреб со скамьи «G-36», накинул завязанный узлом ремень на плечо.

— Все одно смерть, а так хоть, глядишь, от проклятья избавлюсь, — решил он. — Это знак, старик, я точно говорю. Небеса дают мне один шанс, последний, избавиться от кары. И если я сумею туда проникнуть… Давай, показывай — где вход?

Дедок задумчиво наморщил лобик.

— Экий прыткий, Цыганчик… Говорю же: мне другое дело делать надо. Группировщики ждут меня, часа два уже как я должен был прийти к ним. Недосуг тобой заниматься…

Пахом снял со спинки стула линялую салфетку, прикрыл еду на столе.

— Ну, ты поспи, ежели хочешь, вон на печке, а я пошел. Шаркая, он направился к дверям.

Придерживая автомат, Рамир выскочил из-за стола, обежал Пахома и заступил ему дорогу. Хилый дедок едва доставал высокому сталкеру до груди, однако хозяин ничуть не испугался, когда Рамир угрожающе навис над ним. Наоборот — хитро улыбнулся в бороду.

— Ну, что ты хочешь? — Цыган положил ладонь на приклад.

Дед кинул быстрый взгляд в окно.

— Ждут ведь меня. Ежели не приду…

— Не юли, Пахом! — Рамир сунул ему под нос грязный кулак. — Говори! Ведь по старой дружбе мог бы меня отвести к этому провалу, так чего артачишься? Хотя… — опустив руку, он отступил в сторону. — Шагай, дед. Я за вами прослежу, без тебя обойдусь. Выслеживать я умею.

— Постой, постой, милок, у «Долга» тут отряд целый стоит, — забеспокоился Пахом. — Заметят тебя — пристрелят, как щеночка.

— Не заметят, — усмехнулся Рамир. — Я в Зоне не первый день хожу, ты знаешь.

Хозяин прищурился.

— Ну так я им про тебя скажу. Шустрый какой нашелся… Они тебя враз отловят.

— Темнишь, темнишь, старик, — процедил Цыган, качая головой. — Ну так чего ты хочешь?

Брякнул засов на калитке, послышались быстрые шаги, веселый голос крикнул:

— Эй, дед, ты тут, что ли?

Рамир нырнул вниз, присев за столом, навел автомат на дверь. Пахом, приложив скрюченный палец к сухоньким губам, шагнул к окну, выглянул.

— Чевось тебе, Винтик? Человек остановился под окном.

— Как это чевось, здрасте пожалуйста! Второй час ждем всем отрядом. Девчонку уже привели, пока ты тут прохлаждаешься! Условились ведь — сразу к нам. Чего тут торчишь?

— Да я иду уже, иду! — Старик махнул рукой в окно, грохнул на столе кастрюлей и потопал к выходу. — Забежал перекусить, устамши по дороге-то. Погодь, милок, только тапки скину да сапоги надену… Подожди.

Он приоткрыл дверь в сени, та громко скрипнула. Рамир глянул на старика снизу, показал ему автомат.