Они выбрали, на чьей стороне им быть.

Чтобы не стать следующими в списке, чтобы сохранить прочное положение. Скорее из трусости, чем из недоброжелательства.

Матильда не испытывала обиды. Порой она говорила себе, что в свои двадцать пять или тридцать лет, возможно, она тоже не имела бы достаточно мужества.

В любом случае, теперь уже слишком поздно. Не отдавая себе отчета, она позволила Жаку выстроить систему, в которой она лишняя, которая исключала ее участие. Достаточно эффективную систему, чтобы она могла противостоять ей.

Глава 16

Ее папки и досье были свалены в кучу на этажерку и стеллаж. В коробке, поставленной прямо на пол, Матильда обнаружила содержимое своих ящиков: витамин С, парацетамол, степлер, скотч, маркеры, корректирующую жидкость, ручки и разные канцелярские принадлежности.

Она никогда не выставляла на рабочий стол фото своих детей. Ни вазу, ни цветок в горшке, ни сувенир, привезенный из отпуска. Кроме постера с Боннаром, в своем кабинете Матильда не держала ничего, принадлежащего собственно ей. Она никогда не стремилась персонализировать свое рабочее место, пометить свою территорию.

Матильде всегда казалось, что офис – это нейтральное пространство, и здесь не место демонстрировать свои привязанности и увлечения.

Ее перевели в кабинет 500-9. Сейчас ей предстоит разместить свои вещи и обустраиваться. Она попытается убедить себя, что это не имеет никакого значения и ничего не меняет. Что она выше этого. В самом деле, ведь кабинет – не личная комната, чтобы привязываться к нему всей душой. Смешно. По крайней мере, она теперь далеко от Жака, далеко от всех, на другом конце.

В таком конце, куда никто не забредет. Разве что в туалет.

Матильда садится в новое кресло, вращает его в разные стороны, чтобы убедиться, что колесики крутятся как надо. Рабочий стол и шкафчик для посуды покрыты тонким налетом пыли. Металлическая этажерка выбивается из общего ансамбля. Впрочем, если присмотреться, вся мебель кабинета 500-9 составлена из случайных предметов, принадлежащих разным периодам жизни организации: светлое дерево, металл, белый пластик. Окон в кабинете 500-9 нет. Свет проникает сквозь стеклянную перегородку, которая сверху разделяет стену надвое и выходит на коридор. А тот, в свою очередь, выходит наружу.

С другой стороны кабинет 500-9 примыкает к единственному мужскому туалету на этаже, отделяясь от него стенкой из фанеры.

В фирме кабинет 500-9 обычно называют «конурой» или «сортиром». Потому что сюда беспрепятственно проникает запах освежителя воздуха «Ледяная свежесть» и отчетливо слышится звук вращения рулона туалетной бумаги.

Предание гласит, что один стажер, которому нечем было заняться, за несколько недель составил точную статистику количества посещений туалета и среднего расхода бумаги для каждого сотрудника на этаже. В конце стажировки полученная таблица в формате Excel легла на стол генерального директора.

Вот почему кабинет 500-9 пустует. Большую часть времени.

Матильда поставила на стол перед собой Рыцаря Серебряной Зари и спросила: «Ну, и что ты можешь сделать?» Но тому, казалось, не было дела до того, что она говорит, или, скорее, шепчет, словно молитву.

Рыцарь Серебряной Зари, должно быть, где-то заснул, или заплутал среди коридоров, или ошибся этажом. Как и все принцы на белых конях, Рыцарь Серебряной Зари страдал топографическим кретинизмом.

Со своего места Матильда через открытую дверь может видеть, кто проходит мимо ее кабинета. Считать, записывать, выявлять зависимость. Тоже развлечение, если подумать.

Вот Эрик только что прошел. Глядя прямо перед собой, не остановившись.

До Матильды доносятся звуки; она их угадывает один за одним: задвижка, вентилятор, струя мочи, бумага, смыв, раковина.

Ей даже не хочется плакать.

Должно быть, она ненароком попала в иную реальность. В реальность, которой она не может понять и адаптироваться к ней, в реальность, смысл которой она не в состоянии постичь.

Это невозможно. Только не так.

Без объяснения причин, без чего-либо, что позволило бы ей принять ситуацию и попытаться ее исправить.

Она могла бы позвонить Патрисии Летю, попросить ее поскорее спуститься к ней, чтобы убедиться, что у нее даже нет больше компьютера.

Она могла бы со всей силы швырнуть свои папки через комнату, так, чтобы они разлетелись о стену.

Она могла бы выйти из кабинета, закричать на весь коридор, или (к примеру) громко запеть Боуи, изображая при этом игру на гитаре, танцевать посреди рабочего зала, пока не погнутся каблуки, кататься по полу, привлечь к себе всеобщее внимание, доказать самой себе, что она еще существует.