Шрифт:
– Чем же он хорош? – рыкнул снова прокурор. – Гнать его отсюда.
– А у него паспорт российский.
– Знаем мы!.. – заверещал младший Калиткин, натягивая рубаху.
–
Братан прав!
Толя пожал руку Ченцову, Углеву и удалился следом за Чалоевым.
Не отзываясь ни на какие призывы хозяина бани (сейчас же в доме готовят ужин!), быстро сорвались и уехали, судя по звуку, на двух машинах угрюмые братья Калиткины. И молчавший весь вечер в углу
Кузьма Иванович поднялся и сиплым басом объявил:
– Я – старик, не влезаю в эти дела. Ты, Валентин Петрович, всегда людей любил… – и, хмыкнув, добавил: – А приходил час: отворачивался, как от столба.
Углев почувствовал, как краснеет.
– Что ты такое говоришь, Кузьма Иванович?!
– Говорю!
– Это ж неправда!.. Я отворачивался, когда человек совершал поступок, несовместимый с нравственностью…
– А сам всегда совершал поступки совместимые?
Хозяин бани засуетился рядом:
– Господа!.. Старики!.. Да что вы, а?! Еще ссориться начнете?!
Ангелов нету в природе, а вы оба замечательные люди. Идемте же, сейчас покушаем… посидим… музыку послушаем…
Покачав головой, играя пальцами в дрянненькой прилипшей рыже-белой бороде, как в ладах гармони, бормоча благодарные слова, старик, пятясь, ушел.
Да что он такое тут нес?! А, да ладно. Углев-то помнит, кто от кого отворачивался.
Но сейчас деваться было некуда. И пришлось Валентину Петровичу одному-единственному из недавних гостей плестись по длинным переходам, по плитке и коврам в зал – за стол с хозяином дома, молодым бизнесменом.
– Ну как? – спросит часа через два жена у мужа. – Красная и черная икра? Еще что?
Углев только скривится, все там у Ченцова было на столе. И глухарь, и осетр… мог бы, кстати, и жену Валентина Петровича пригласить -
Мария любит рыбу. Но мальчишник есть мальчишник. Впрочем, за длинным столом, полном яств, кроме бизнесмена и учителя, вяло расположились также дети Игоря Владимировича: коротко остриженный белокурый юноша с оцепенелым взглядом и юная девица с пятью или шестью ниточками жемчуга на тонкой шее, та самая Ксения, которой Валентину Петровичу надлежало в ближайшее время давать уроки.
11.
Договорились, что она будет приходить на дачу Углевых вечерами в среду и пятницу (это ей удобнее: квартира-то Углевых в городе, а машину ей еще не доверяли). Ксения оказалась в общении чрезвычайно робкой, речь у нее несколько невнятная: девочка шепелявит и сама знает об этом, стесняется, отворачивается, играя смущенной улыбкой, и от этого еще больше шепелявит. Как с этим дефектом бороться? Он остался с детства, когда ей нравилось, как маленькой куколке, смешно лепетать. Но главное – что она знает? И хочет ли сама больше знать?
Улыбаясь гостье улыбкой едва ли не до левого уха, очень мягко, осторожно Валентин Петрович спросил при первой встрече:
– Ну-с, какие книги читаете? Что-нибудь помимо школьной программы?
– Помимо? “Мастер и Мальгалиту”.
– О. А “Слово о полку”? – Девица промолчала. – А как насчет “Горя от ума”?
– Мы проходили, да.
– Помните, о чем эта трагедия?
– Трагедия? – Она сдвинула бровки, пожала плечиками. – Чацкий… Молтялин…
– Не очень интересно?
– Почему?.. С самого натяла видно, что Молтялин плохой.
– А Чацкий?
– Все говорит и говорит.
– Еще что-нибудь читали?
– На днях начала “Братьев Карамазовых”…
– Ну и как? – Девушка молчала. – Алеша вам понравился?
– Да. Но тоже… отень много…
– Слов? Рассуждений?
Она кивнула.
– Из всего, что вы прочитали, кто для вас герой? Благородный, настоящий?
Тут она недолго думала. Очень серьезно ответила:
– Онегин.
– Почему?
– Он Татьяну не тронул. – В глазах мелькнула некая собственная ее, выстраданная мысль. Да и что удивляться этой ее фразе, одно только телевидение своими сюжетами, основанными на насилии, может задавить страхами юную душу. И, конечно, Онегин мог, да не захотел “тронуть”
Татьяну.
– Это верно, Ксения. А чем он занимался? Он же ничего не умел.
– Да, “труд упорный ему был тошен…”
– Так чем же он вам близок? Он друга своего Ленского убил.
– Да.
Углев улыбнулся девице.
– Ну, ладно, о нем поговорим позже. Еще кто?
– Петёрин.
– А этот чем вам нравится?
Улыбнулась и Ксения.
– Он остроумный.
– Верно. А что он вообще делает в жизни?
– Петёрин? – и Ксения неуверенно ответила. – Лишний человек? – и покраснела. – Он… он служит в армии.