– Так и до паранойи недалеко. Пошли. Только не пугайся: у меня собака. Он шумный, но не кусается.

– Все нормально, я люблю животных.

Он распахнул дверь, и мохнатое торнадо закружилось перед ними.

– Какое чудо! Как тебя зовут? Смотри, он лизнул мне руку! Кажется, я ему нравлюсь. Ну, кто у нас тут такой сладкий мальчик?

– Это Хендрикс.

– А как же ты его ласково называешь? Джимми?

– Так и называю - Хендрикс.

– Хендрикс, дружочек! Ну, здравствуй, здравствуй, - она присела на корточки и, казалось, совершенно забыла о существовании Самсонова.
– Какой славный, какой красивый собакин-бабакин, иди сюда, я почешу тебе бока.

Пса окончательно развезло. Он рухнул на спину, подставив брюхо гостье, и неистово заелозил хвостом по полу.

– Выпендрежник, - Саша закатил глаза, повесил куртку и прошествовал на кухню.

Варя лобызала собаку еще некоторое время, прежде чем вспомнила, что надо разуться и снять пуховик.

– У тебя красиво!
– она оглядела квартиру, отделанную под лофт.

Суровый мужской стиль: кирпичные стены, раритетные пластинки в рамках и пара старых снимков с коллегами по цеху, темно-серый диван с красными и черными подушками, застекленные стеллажи с книгами. Налево была кухня, направо - вероятно, спальня, а целый угол гостиной был отдан под музыкальный кабинет: две гитары, синтезатор, ударная установка, стойка с микрофоном и усилители.

– Бывает, играем с ребятами, - пояснил Самсонов, проследив за ее взглядом.
– А иногда сам балуюсь. Сделал звукоизоляцию.

– Здорово!
– восхищенно выдохнула Варя.
– У меня дома только обычное фортепиано и все. И дизайн мама делала - все в итальянском стиле. Знаешь, пятьдесят оттенков бежевого. А у тебя так классно все! Боже, это автограф Дэвида Гилмора?!

– Ты его знаешь?
– удивился Саша.

До этих пор ни одна девушка, посетившая его логово, не обратила внимания на главный трофей его коллекции.

– Кто же не знает Pink Floyd?!
– она посмотрела на него, как на умалишенного.
– И следующее поколение - Курт Кобейн... Боже, как я тебе завидую! Ты подпольный миллионер?

Самсонов действительно выложил нехилую сумму за черновик, написанный рукой легендарного музыканта. Но впервые кто-то смотрел на этот листок в рамке, как на раннего Рафаэля.

– Купил на аукционе тринадцать лет назад.

– Счастливчик, - она легонько прикоснулась к стеклу, охраняющему реликвию, но тут же отдернула руку, словно считая себя недостойной шедевра.

– Ты, наверное, хочешь сходить в ванную, переодеться? А я соображу что-нибудь на скорую руку.

– Можно я приму душ?

– Конечно. Сейчас принесу полотенце.

– Извини, я тебя замучила. Уже поздно, а тебе еще завтра на работу.

– Перестань, я раньше полуночи редко ложусь.

Хендрикс всюду следовал за ней. Проигнорировал даже звук корма, засыпаемого в миску, с любопытством обнюхивая содержимое Вариной сумки. Та радостно ворковала с ним, а в ответ собака подобострастно виляла хвостом и прижимала уши, придавая наглой морде особенно умильное выражение. Самсонову надоело смотреть, как его практически боевой товарищ превращается в комнатную болонку, и слушать это ее слащавое «Хеничка», «Хенюшечка» и, наконец, «Нюсик». Поэтому, как только гостья удалилась в ванную, он оставил ей на кухонном столе подогретый сэндвич с куриной грудкой и соусом из голубого сыра и забрал предательскую псину на прогулку.

Вернувшись, он застал ее в пижаме за поеданием своего кулинарного шедевра.

– Это потрясающе, - с набитым ртом проговорила она.
– Страшно вкусно.

Ее волосы были закручены в полотенце, щеки раскраснелись после водных процедур.

– Я постелю тебе в своей комнате, - сказал он, стараясь не замечать отсутствие белья под ее футболкой.
– А сам лягу на диване.

– Ни в коем случае!
– она подняла руку, чтобы он не перебивал, пока она не прожует.
– На диване лягу я. Я не собираюсь тебя стеснять в твоем же доме.

– Во-первых, диван очень удобный. Во-вторых, ты должна быть в закрытом помещении, если придет кто-нибудь посторонний.

– Думаешь, Газиев станет искать меня здесь?

– Вряд ли. И я не собираюсь пускать его. Но мне будет спокойнее, если ты будешь там. И потом. Ко мне иногда приходит женщина, она помогает с уборкой. Она не поймет, если увидит твою одежду здесь. А в моей спальне дамским штучкам самое место.

– Ясно, - она смущенно опустила глаза.

– Черт, я не в этом смысле, - Саша почувствовал необходимость объясниться.
– Я не бабник. Просто если у меня ночевала женщина, это не вызовет вопросов... Опять не то. Короче, здесь не так часто кто-то бывает, чтобы ты знала, но если...

– Все в порядке, - спокойно ответила она.
– Тебе не надо оправдываться передо мной.

И он это знал! Но с какой-то стати ему не хотелось, чтобы она думала о нем плохо. Саша выругался про себя и пошел перестилать постель.

Варя высушила и заплела волосы, а потом забралась в его широкую кровать и натянула одеяло до подбородка. Она казалась ему маленькой и беззащитной.

– Саша?
– спросила она из темноты.

– Да?

– А можно Хендрикс немного побудет со мной?