Варя замялась и кинула быстрый взгляд на Зинаиду Федоровну.

– Да, - кивнула она через мгновение.
– Их покойный отец - мой двоюродный дядя. По материнской линии.

– И как его звали?
– полицейский усердно пытался достать ногтем что-то застрявшее между зубами.

– Так Митька, кто ж его не знал? Эх, до чего душевный мужик был!
– торопливо встряла Зинаида Федоровна.

– Бабуль, кто ж тебя спрашивал?
– он извлек-таки кусочек пищи и теперь сосредоточенно изучал его.
– Какой Митька, какой двоюродный дядя, когда она сама только что сказала, что детдомовская!

– Жеглов паршивый, - проворчала старушка.

– Что?!
– блюститель порядка выпрямился и вытер пальцы о штаны.

– Ничего-ничего, - Варя на всякий случай загородила собой бабу Зину.
– Куда их теперь?

Дама за столом лениво перелистала документы.

– Младшего в дом малютки, девочку - в детский. Все, как положено.

– Как?! Вы их собираетесь разделять?

– Такие правила.

Девушка снова подошла к полицейскому, встала на цыпочки и чуть слышно зашептала:

– Давайте договоримся. Назовите сумму. Я все соберу, - она прижалась к нему сильнее и положила руку на пивное брюшко.
– Я сделаю все, что Вы хотите. Абсолютно все.

– Отойдите, я сказал!
– рявкнул тот.
– Я женат. И я ничего не решаю. В опеку уже поступило сообщение, мы обязаны его взять в работу.

– Хотите проблем?
– она отшатнулась и уперла руки в боки.
– Я устрою! Слышите? Вас всех вышибут пинком под зад! Ясно? Вы хоть представляете, кого я знаю?! Имя Газиева Вам что-то говорит? Он вас раздавит. Всех вас. Вы знаете Петрухина, Соколовского, Абрамяна?! Это все его круг. Понятно?

– И Путин, конечно, тоже, - женщина продолжала писать, даже не обернувшись на Варю.
– Вот он пусть приходит и забирает детей. А сегодня они едут с нами.

И ребят посадили в казенную «газель» и увезли. Прямо так, не дав даже толком одеть: просто завернули Ваню в куртку, как будто с пожара забирали. Катя, увидев, как несут брата, взяла его шапочку и валенки и молча пошла следом, обернувшись и посмотрев на Варю своими черными, полными слез, глазами.

Что было дальше, девушка помнила плохо. Она лежала в темноте и видела перед собой бледное Катино лицо. Страх и обида - вот, что было на нем. Обида.

– Варюшка, ты не достанешь мне таблетки? Что-то голова кружится.

Ее словно за шиворот вытащили из ямы, в которую она, сдавшись, падала. Она не имела права раскисать. Встать и бороться.

– Иду, Зинаида Федоровна. Сейчас.

Измерила старушке давление, дала лекарства, накормила и уложила спать. Чуть позже, когда она мыла посуду, к дому подъехала знакомая красная машина. Михаил взволнованно вбежал в комнату.

– Варвара, простите, ради Бога! Мама позвонила, сказала, что тут случилось! Я знаю, это вина моей жены. Клянусь, я никогда ей этого не прощу! Я... Я ушел от нее. Я не смогу быть с ней, зная, что она способна на такую подлость. Прошу Вас, скажите, чем я могу помочь?
– он осунулся, глаза лихорадочно блестели.

Она молчала.

– Мне придется пожить здесь. Я не смогу один снимать квартиру в Москве и, скорее всего, должен буду сменить работу, найти что-то поближе. Зато буду сам помогать маме. Вы извините, я не смогу Вам платить, но Вы можете пока остаться. Вас никто не гонит, и мама относится к Вам очень тепло.

– Все в порядке. Я рада, что Вы сможете меня заменить, потому что Зинаиде Федоровне нужна помощь. А я здесь оставаться все равно больше не смогу.

Остыв, она осознала, что участковый записал ее паспортные данные и взял показания. Она была в базе. Тем более, сама же и проболталась про знакомство с Газиевым. Нет, если Варя собиралась вернуть детей, она должна была действовать, а не ждать, пока он ее найдет.

Настало время выйти из тени.

Глава 14

Решение подключить Князева к поискам Вари было явно удачной затеей. Паша приехал после работы, чтобы определиться с тактикой. Тот факт, что бывший зять за сутки вытащил на свет всю подноготную Воропаевой, сильно расположил к нему Самсонова. А совместно распитая бутылочка коллекционного «Курвуазье» сделала симпатию взаимной. В конце концов, разве коньяк двадцатилетней выдержки – не достаточное основание для мужской дружбы?

Болоньезе дошел до кондиции: спиртовая нотка ушла, оставив терпкое послевкусие. По правилам стоило бы дать блюду настояться, - часа два, не меньше, - но кухня уже наполнилась теплым духом пряных трав, дразнящим и аппетитным. И Саша накрыл на стол.

Хендрикс воодушевленно встретил Пашу, смачно внюхавшись в его штанину.

 - Что это с ним? – удивился Самсонов.

 - У меня тоже собака дома. Овчарка Дана.

Действительно, на темных джинсах белели прилипшие волоски.

 - О, барышня! – с пониманием кивнул Саша. – Теперь он от тебя не отойдет.