Но этим дело не кончилось. Ответом на смерть Аммония явилась страшная казнь известной учёной, философессы неоплатонической школы и математика Александрийской Академии Ипатии. Христиане считали её вдохновительницей Ореста в пользу его религиозной терпимости. Всегда звереющая при науськивании толпа напала на идущую в Академию Ипатию, сорвала с неё одежды, волочила за волосы голую по улицам и затащила в церковь.

Тут фанатик-чтец Пётр насмерть забил замученную Ипатию. Оскорблённое её тело затем рассекли на куски, даже мясо с костей Ипатии было содрано устричными раковинами и сожжено на костре...

Готовилась императрица Византии к поездке в Иерусалим тщательно, с добрым настроением; её настроение передалось и другим — и прежде всего Гонории, её служанке Джамне и сопровождающему Приску, который был выделен им в дорогу по велению Феодосия.

Фракиец Приск по натуре был сдержан, но ум так и светился в каждом его взгляде. Он свободно говорил на латинском, хорошо владел еврейским, знал язык, на котором говорили гунны, ибо, попав к ним в плен, когда находился во Фракии, прожил у них более пяти лет. Потом его обменял Феодосий на других пленных, а когда узнал, что Приск знает многие языки, сделал его своим секретарём. Там же, в плену, Приск изучил и славянский, так как в войске Аттилы воевали многие выходцы с Причерноморья, Борисфена, Танаиса [88] , Истра.

Пожелал поехать в Иерусалим и белокурый красавец Павлин. Феодосий поначалу согласился: после участия в устроении свадьбы императора с Афинаидой-Евдокией Павлин имел свободный доступ к царственным особам, обладал изящными манерами и величавой осанкой, слагал стихи, тоже знал несколько иностранных языков. Феодосий доверял своему другу и лучшего спутника жене в Святой град и желать не мог. Но случилось непредвиденное...

Император собрался в церковь. Павлин, всегдашний его сопроводитель, плохо себя чувствовал и остался во дворце. По дороге Феодосий увидел у одного нищего необыкновенной величины фригийское яблоко и решил купить его, чтобы подарить любимой жене. Но Евдокия, не подумав, в свою очередь послала яблоко Павлину как дружеский подарок больному.

Последний, не зная, от кого Евдокия получила это яблоко, решил, что оно не может не понравиться василевсу и распорядился отправить яблоко Феодосию. Василеве, немало удивлённый, велел позвать Евдокию. И сразу спросил её:

— Где то яблоко, которое я послал тебе?

Заподозрив что-то неладное, Евдокия необдуманно соврала:

— Я его съела.

Всё ещё влюблённый в жену, Феодосий просит её сказать правду: императрица упорствует. Тогда, вынув яблоко из-под полы порфиры [89] , василевс показывает его обманщице. Последовало бурное объяснение. Взбешённый Феодосий, мучимый ревностью, отсылает Павлина в Кесарию Каппадокийскую, откуда тот родом.

Евдокия тут же почувствовала другое отношение к себе Хрисанфия. Ей, прожившей уже немало лет во дворце, этому удивляться бы и не стоило, но всё же она с чувством гадливости подумала о евнухе, помогшем ей одолеть Пульхерию: «Отменный плут! Теперь и Пульхерия снова будет входить в доверие к брату... Господи, хороший человек Феодосий, но подвержен влиянию... Как сие плохо, ибо приносит трудности самым близким ему людям, а негодяям благоденствие!»

Всё же Евдокия была прощена мужем, но выезжала в Иерусалим с тяжёлым чувством, хотя виновата она перед василевсом в том, что проявила неосторожность. Много позднее, лёжа на смертном одре, перед тем, как предстать перед Богом, она клялась, что в деле с Павлином была совершенно невинна. Но Феодосий после случая со злополучным яблоком, как прежде, ей уже перестал доверять...

И кто тот нищий, продавший императору яблоко?! Не было ли сие колдовством?.. Или происки недоброжелателей ...

Дорога отвлекла и Евдокию, и Гонорию от мрачных мыслей, одолевавших и ту и другую. После каменного мешка, коим представлялась столица Византии, кишащего нищими и публичными домами, езда под открытым, высоким, голубым и спокойным небом казалась счастьем...

Лошади неторопко бежали, мягко скрипели рессоры «carpentum» — двухколёсного экипажа с дышлом и полуцилиндрической крышей, в котором сидели Евдокия с двумя служанками, Гонория с Джамной, — Приск и его слуга находились в наглухо крытой четырёхколёсной повозке, где хранились царские драгоценности, золото и была припасена еда; верховые охранники численностью в сто человек скакали по обеим сторонам экипажа и повозки.

Евдокия, выглянув, посмотрела, как вертится колесо, и процитировала древнейшие стихи Вед:

Двустишие растрогало Гонорию, и она рассказала вкратце об их суматошной езде с Джамной и рабом Радогастом до Рима в качестве беглецов, не преминув упомянуть о том, что причиной их побега явились происки Галлы Плацидии и евнуха Ульпиана.

— Евнухи — это такие двуногие существа, место которым только среди четвероногих... — И Евдокия в свою очередь поведала, как изменился по отношению к ней евнух Хрисанфий, узнав о случае с злополучным яблоком, а потом, внимательно взглянув в глаза Гонории, добавила: — А твоя мать — бессердечная, жестокая женщина...

— Она любит власть, — ответила римская Августа.

— А кто её не любит?! — воскликнула византийская императрица.

И обе замолчали. Придёт время, и Гонория проявит себя не менее властолюбивой, чем другие.

Первый город на пути в Иерусалим, где предстояло остановиться и передохнуть, была Антиохия, находящаяся в Пизидии. Другая Антиохия расположилась на берегу Средиземного моря, в Сирии. В первой они пробыли совсем мало времени, а вот во второй Евдокия задумала остановиться надолго, чтобы оттуда навестить сирийских монахов-пустынников.