Старый вокзал встретил меня удушливым ароматом пончиков, стаями воркующих сизарей и пылью, которая вихрилась от сильных порывов ветра.

– Неугомонная ты, мам, – подбежала ко мне со стороны привокзального кафе дочка.

Мы расцеловались, и я достала из сумки пакет с ранними яблоками.

– Дай откусить? – весело попросила я у внучки.

– Накося выкуси, – насупилась Машенька, сверкнув на меня синими глазами.

– Хамка, – возмутилась дочка. – Ты как бабушке отвечаешь?

– Вся в нас, – вздохнула я, поднимая тяжеленькую вредную внучку.

И пока мы ехали до микрорайона Бочечки на маршрутном такси, я рассказала про исчезновение сестер и приезд из Рима душеприказчика.

– Ты жила рядом с миллионершами все это время, мам? – ахала дочка.

– А что это меняет? – отмахивалась я.

Забежав в квартиру к родным, я оставила у них сумку и помчалась к мировому судье на соседнюю улицу. На сегодняшний день было назначено слушание дела о моем примирении с поджигателем.

– Ну, зачем керосин-то? Берете петарду, а лучше десять, связываете их, поджигаете и кидаете, – объяснял мне в подробностях, как лучше поджигать квартиры на пятых этажах ветхих блочных хибар, следователь Палладий Дудкин, когда мы выходили из зала суда после подписания мирового соглашения о том, что взамен спаленной квартиры я согласна принять в дар небольшой дом на краю города от семьи поджигателя и не буду настаивать на возбуждении уголовного дела.

Мы дождались маршрутку и поехали на окраину, где предположительно стоял мой новый дом. Водитель с неместным лицом развернулся у моста и быстро укатил, только пыль заклубилась следом.

– Мать этого Шестакова – скандалистка с большим самомнением, – следователь зевнул и добавил: – Так что соглашайтесь на этот домик.

Дудкин повторил эту сентенцию несчетное количество раз с утра, и тут в мою душу начало закрадываться подозрение.

– Я же согласилась, раз подписала мировое соглашение, и на Шестакову сегодня нагляделась, та еще фря, в школе второгодницей была!

Мы стояли в двух шагах у воды, но никакого дома в пределах видимости я так и не увидела. Впереди росли ивы, камыши и трава по пояс. Мы обошли их и внезапно уткнулись в старый забор. И то, что я увидела за забором, заставило меня попятиться...

– Мою квартиру – на эту халупу? – возмутилась я. – Не ожидала, что мое новое жилье будет походить на собачью будку!

– Да не пугайтесь, – Дудкин открыл калитку. – Дом крепкий и не очень старый, здесь речник Савельев жил, пока не утонул в прошлом году.

От реки пахло тиной, по воде плыли ветки, пакеты из-под молока и пивные банки. Я с опаской приблизилась к микроскопическому домику с одним слепым окошком, наглухо закрытым деревянными ставнями. С крыши свисали куски проржавленного железа, до которого я могла свободно дотронуться рукой.

– Ну, вы тут сами, ладно? – протянул мне ключи и откланялся следователь. – Мне еще в комиссию по делам несовершеннолетних до часу надо успеть. И не забудьте завтра сходить к нотариусу и оформить все документы на дом. Читайте их внимательнее, слышите? – дважды повторил он, и я кивнула, чувствуя себя заложницей большого обмана.

У крыльца валялась куча сучковатых поленьев, и я, взобравшись на нее, внимательно осмотрела крышу. Значит, дом надо топить, узрев небольшую трубу, подумала я.

От крыльца до воды было около десяти метров, я осмотрела высокий фундамент и немного успокоилась, кирпичи были крепкими, лишь пара угловых раскрошились.

«Вот он, мой дом из ниоткуда», – открыв непривычно тяжелый висячий замок, я заглянула в терраску, в углу которой стояли болотные сапоги.

– Зимой он точно промерзает, – войдя в единственную комнату, я огляделась. – Нет, все не так плохо на самом деле, если не брать в расчет легкую заброшенность места.

Маленькая голландская печь в углу, стол, табуретка, деревянный топчан, вот и все, что было в единственной комнате. И мутная городская река за окном, от которой рябило в глазах.

Я пригляделась и на противоположном берегу обнаружила закрытый с утра бар «Гибралтар».

«По вечерам оттуда будет доноситься музыка...» – помечтала я, представив себя голенастой старушенцией, ловко подсекающей из огорода на удочку пескарей.

Я обошла каждый уголок дома и вдруг поняла, что он мне нравится. Я закрыла ставни и дверь и уже с дороги, оглянувшись на кусочек крыши среди ив, окончательно решила брать дом себе.

Поймав попутный трактор, я поехала ночевать к дочке.

Я вышла от нотариуса с кипой документов.