Сел в машину и взвился бездумно в небо. Строго по прямой — вверх, вверх, вверх. Пока преобразователь, привычно тявкнув, не взял очередной бессрочный отпуск, и забава «удержи в воздухе предмет, для полетов не предназначенный» не поглотила все его силы и внимание.

К тому моменту, как полет удалось выровнять, он уже успокоился. Вот только домой все равно не хотелось. И он решил осчастливить своим визитом Чернометский политехнический, тем более что Гизар давно звал.

Привычно припарковался на крыше, сбросил достававшую его всю дорогу удавку галстука, расстегнул несколько пуговиц сорочки, небрежным жестом перекинул через плечо рабочий пиджак. Добавил к образу темные очки и напускную безмятежность. И отправился разыскивать светлейшего Гизариадара, вычленяя след его нечеловечески мощной ауры из прочих энергетических напластований.

— Артем? — когда он практически дошел до цели, его окликнули. Присмотрелся — тот самый мальчик, в чьей компании они в мяч на пляже играли. Вениамин. А мир порой удивительно тесен. В те минуты, когда этого совершенно не требуется, преимущественно.

— Привет, Вень. Как экзамены, путем? — дружелюбие пришлось изображать. Старательно изображать, чтоб хоть мальчик в него поверил.

— Так… Представляешь, к нам куратор на экзамен пришел. Сидит, слушает.

— Некоторым везет.

— Везет, как же!.. Впрочем, если только тем, кто до его прихода ответить успел. А мне уже сейчас идти, и не похоже, чтоб он уходить собирался.

— Так чего теряешься, Венька? Куратор же не от скуки пришел. Он ищет талантливых ребят, выбирает самых способных. Сможешь произвести на него впечатление — тебе все дороги будут открыты. Практики в ведущих научных центрах, трудоустройство, карьерный рост.

— Ага-ага, слыхали, как же. Это хорошо в теории и о других рассуждать. А вот войти туда — и облажаться, каково, не думал? После первого же курса на всю жизнь клеймо дебила. И ни практики тебе, ни трудоустройства, ни карьеры…

— Так если не учишь, то кто тебе доктор? — Аршез кривится. Да и симпатий к мальчику не прибавляется.

— А ты умный у нас такой? Ты всегда все билеты знаешь так, что можешь лекцию по любой теме прочесть? Блеснешь знаниями, о чем тебя не спроси? Там пятьдесят четыре билета, а выпадет только один. И если это будет тот единственный, что я не знаю, мне что потом, ползком за ним по коридору ползти и доказывать, что в остальных пятидесяти трех я гений? Мне поверят? Меня услышат? Даже у самого талантливого студента бывают неудачные ответы. Без всякой причины. А тут — сам куратор. Да в его присутствии дышать, и то боишься, мысли путаются, даже самые умные вещи сущей глупостью кажутся… Вот ты перед куратором когда-нибудь отвечал?

— Приходилось. Он часто на экзамены ходит.

— И как?

— Да хреново он отвечает, если честно, — светлейший Гизар все же изволил выйти из аудитории. И с ходу вступить в беседу, которую, понятно, прекрасно слышал с самого начала. — Все, что я услышал от него в последний раз, было «нет», «не знаю» и «никогда». Ужели на пересдачу, Тёмочка?

Веня белеет, нервно сглатывает, пытается пробормотать приветствие. Но на него не слишком обращают внимание.

— Я готов обсудить остальные пятьдесят три вопроса, светлейший куратор, — почтительно склоняет голову Аршез. — И вы, должно быть, запамятовали, Великий. «Не знаю» я не использовал. А «нет» и «никогда» по-прежнему в силе.

— То есть пересдача отменяется? — понимающе хмыкает Гизар. — А чего нарядный такой? Здесь, знаешь ли, принято блистать знаниями, а не костюмом.

— Да так. Хотел на деву впечатление произвести.

— Впечатлилась?

— Да если бы. Обозвала жлобом и снобом и послала… по улице Вампирской Щедрости гулять. От переулка зомбаков до переулка трупаков и обратно.

— Интересные нынче девы пошли. Очки снять не пробовал?

— А я, пресветлый куратор, — в голосе «студента Тёмочки» явственно прорезалась совершенно неподобающая язвительность, — на металлургический в очках и не езжу. Там, знаете ли, моды не те.

— Та-ак, — пытается переварить новость пресветлый. — А знаете, Вениамин, — неожиданно оборачивается он ко все еще стоящему неподалеку парню. — Вам сказочно повезло: я не буду портить вам жизнь своим в ней присутствием. Можете мекать свои ответы преподавателю, ему хоть деньги за выслушивание ваших гениальных опусов платят. Только учтите: неуверенных в себе даже люди не слишком ценят. Идем, Артем, серьезный разговор к тебе есть, — и он решительно движется прочь от аудитории, предоставляя Аршезу возможность догонять себя со всем положенным студенту почтением.

— Нас что, Залира визитом осчастливила? — уже без всякого позерства поинтересовался Гизар, когда в коридоре они остались одни.

— Не слыхал, — равнодушно пожимает плечами Аршез. — Я уж лет двадцать ничего про нее не слышал. А не видел, так и того дольше. С чего вдруг такой к ней интерес?

— Да просто в догадках теряюсь, кто еще тебя мог так обрадовать.

— Не суть, Гиз, не суть. Вот только сказала она мне примерно то же, что и твой мальчик: мы изображаем из себя какие-то всемогущие бессмертные статуи, довели почитание себя любимых до абсурда и в результате — только мешаем. Даже когда помочь хотим — лишь мешаем.