– Миш, дай ему трубку!

– Я, теть, слышу тебя.
– Подал голос ребенок.

– Давай, быстро садись в машину к дяде Мише и к нам, мы тебя ждем.

– Ладно, только я с Муркой приеду.

– Мурка - кошка?

– Ну да, она хорошая!

– Ладно ждем вас!

– Алин, ты там ванну сразу наливай, уж очень он грязный. Мальчишка побежал в сторону недалекого, покосившегося, заросшего бурьяном и крапивой, домика, а Тонков в ближайшей палатке купил большие пакеты для мусора, накрыл ими сиденье и стал ждать, дергаясь и переживая, что найденыш смоется, а найти его будет нереально. Вытащил третью подряд сигарету и услышал за спиной голосок:

– Дядь, мы вот они.

Замызганный ребенок держал на руках худющую, тоже непонятного цвета, кошку - у Тонкова опять заныло сердце...

– А Мурка твоя в машине не будет орать и драть сиденье?

– Ты что, дядь, она у меня как человек, все понимает, правда, Мур?

Мурка, как-то внимательно, совсем по-человечески, оглядела Мишку и лизнула мальчишку в щеку, оставив на серой от грязи щеке светлую дорожку.

– Ты прости, что я тебя на пакеты сажаю, уж очень ты грязный. Мы сейчас тебя тёте Алине отмываться сдадим, а сами с Соней поедем тебе одежду прикупим, как, пойдет такой вариант?

– Дядь, чё, правда?

Тонков только кивнул. Кошка, на удивление, смирно сидела на коленях у ребенка. А у Тонкова перехватывало дыхание, когда он посматривал на свою находку.

Алина встретила их у порога:

– Привет, Игорёк, давай-ка прямо здесь тебя разденем, и выкинем твое рванье?

Мальчик тяжко вздохнул и согласился, когда он скинул свои лохмотья, Алина зажала рот руками: ребенок напоминал узника концлагеря... Руки и ноги сплошь косточки, обтянутые серой кожей, весь в болячках...

Тонков тоже нервно сглатывал, потом хрипло проговорил:

– Идите, мойтесь, а где Сонька?

– Здесь я, вот нашла самую маленькую футболку, меньше ничего нету. Ой какой ты тощий? Привет! Меня Соня зовут! Мы с папкой ща тебе поедем вещи купим, ой, а кошка какая тоже худючая.

На кухне Алина быстренько, как могла, остригла серые патлы ребенка, оставив на голове совсем короткий ежик, потом проводила его в ванную, посадила ребенка в теплую водичку с пеной.

– Давай, ты немного отмокнешь, а потом я тебя помою. Пойду, тебе мазь принесу - болячки твои смажем, волосы подравняем, и будешь ты красивый мальчик.

Кошка, зашедшая вместе с ними в ванную, казалось, слушает и понимает, что говорит Алина. Пока Алина ходила, ребенок совсем освоился, и из ванной послышалось его хихиканье. Оказалось, что Мурка запрыгнула к нему на руки, и он намылил её шампунем из ближайшего пузырька, и теперь, повизгивая от восторга, смывал с кошки обильную пену.

– Тетя, я Мурку тоже помыть захотел, не будешь ругаться?

– Нет, только давай грязную воду сольем, смотри, какая серая вода. И, малыш, называй меня тетя Алина, или просто Алина.

– Теть А...лина, а ты чего плачешь?

– Да вы с Муркой вон как брызгаетесь - пена в глаз попала.

Отмывались долго, воду меняли аж три раза. Только на четвертый раз вода осталась чистой.

Мурка, отмытая и завернутая в старенькую простыню, сидела в раковине и следила за мытьем, как заботливая нянька.

– Да, Игорек, вы с Муркой, как два трубочиста были, давай-ка мы вылазить будем уже!!

Алина аккуратно завернула его в полотенце и, взяв на руки, понесла в комнату:

– Ты как птичье перышко, легкий, но ничего, откормим вот тебя.

– Чё, тетя Алина, ты меня здесь оставишь и Мурку?

– А почему нет?

– Но я же бомжара позорный, грязный сучёныш?
– удивился ребенок.

Алина помолчала, справляясь со слезами и горечью: