– Да!

Пока Игорешку спрашивала такая взрослая, полная, смешная тетенька про всякие цифры и буквы, потом он чего-то совсем детское читал: "Ма-ма мы-ла ра-му", потом стишки всякие повторял, родители чего-то говорили с ба... не, Еленой Сергеевной, которая и оказалась директором.

Тетенька погладила его по голове, потом кивнула Елене Сергеевне и сказала одно слово:

– Возьму!

– Ну вот, Игорь, будешь ты учиться в первом классе, а это твоя учительница - Надежда Ивановна.

– Чё, правда?
– Ребенок восторженно подпрыгнул.

Мама покачала головой:

– Ой, извините, я от радости! И эта, Елена Сергеевна, я теперь Вас прально буду называть.

Тонковы пошли на выход, а баушка Елена Сергеевна позвала его взад, ой назад, и потихоньку сказала ему:

– Игорёк, когда никто-никто не слышит, можешь меня на ты называть, но осторожно.

– Чё, правда можно? А давай ты к нам на шарлотку придешь, и мою Мурку увидишь? Давай, пиши телефон, я тебе сам позвоню, когда сможешь-то?

На радостях, на следующий день поехали в "Детский мир" покупать все для школы, Сонька выбирала самое крутое, а Лигар только молча мерил все одежки. Когда же его полностью одетого, даже при галстуке Соня вывела из примерочной - воцарилось молчание, такой славный ребенок, его восторженные глазенки, счастливый и взволнованный вид...

Алина схватила Игорешку и крепко поцеловала:

– Какой ты у нас красивый и важный!

– Правда? Папка?

Папка, опять сглатывая ком в горле, тоже обнял своего мужика:

– Ты у нас самый лучший!

Выбрали рюкзак, всякие письменные принадлежности, Игорёшка сам нес его, не доверяя даже папке. Сонька потащила маму в женский отдел, а Игорёшка, что-то подумав про себя, взял папку за руку:

– Пап, давай вот сюда заглянем!!
– потащил его в женскую обувь, провел мимо туфель-кроссовок, дошел до тапочек и остановился. Долго разглядывал, брал то одни, то другие, Тонков удивленно наблюдал за ним, не вмешиваясь. Потом выбрав мягкие без задников, опять повертел их в руках и сказал:

– Размера-то я и не спросил, ну ладно, возьмем побольше, чай нога не выпадет.

– Игорешка, ты кому эти тапочки собрался купить? Маме?

– Не, папка, я же баушк... ой, Елену Сергеевну пригласил на шарлотку-то, вот придет она, а у ней тапки имеются, теплые и красивые. Я же заметил, она долго не стоит, вона на лавочку меня повела, и ходит она как-то тяжело, - ребенок пошаркал по проходу, - вот ножки её и отдохнут в таких тапках, а чё, жалко что-ли?

Мишка порывисто схватил своего мужика и поднял вверх:

– Какой же ты у нас славный!

– Чё, скажешь, хороший?

– Самый лучший. Мы тобой гордимся и все тебя очень любим!!

И мальчишка, его несгибаемый сынок, впервые заплакал.

– Что ты, сыночка, что?

– Я...
– всхлипывал ребенок, - я думал, меня только Мурка и любит, ну, мама Алина ещё немножко, а ты, ну, как мужик, уважаешь.

– Сыночек, я безумно рад, что нашел тебя и очень люблю, нисколько не меньше твоей Мурки. Вытирай слезы, ты же мужик.

– Мужик я, мужик, - ребенок не отрывал рук от его шеи.

– Ладно, пошли, - так с ребенком на руках, ранцем на одном плече и пакетом с тапками, его и увидели Алина с Сонькой.

Мама, как орлица, тут же подлетела, вцепившись в Игорька, тревожно разглядывая его заплаканную мордашку, лихорадочно ощупывала его ручки:

– Что, сыночек, что случилось?

– Ничё, я просто, как это, рассопливился, не, не простыл, а когда папка сказал, что вы все меня, как вона, Мурка, любите, ну я и, как девка...