– Какая женщина, все при всем!

Игорешка насупился:

– Эта женщина моя и папкина! И неча пялить глаза на чужое!

Два загоготали, а третий с интересом спросил:

– Рыцарь что-ли ты?

– А как ты думаешь? Своё всегда надо уметь защищать!

– Не, ну ты же хиляк, как защитишь-то?

– Это я хиляк, пока что, когда с Муркой в подвале жили, и есть нечего было, а щас я уже приемчики разучил и ем много, вот поправлюся совсем и тогда каааак врежу.

– Ну ты брат, силен, красава! Давай знакомиться, меня Виктор, дядь Витя зовут!
– протянул руку мужик.
– Игорь я.
– Пожал в ответ руку дядьки ребенок.
– Я с тобой, это, дружить точно стану, лесли ты на маму мою больше не будешь заглядываться! Нельзя! Они с папкой, знаешь, какие у меня? Самые хорошие и меня сильно любят, я и не верил, что так можно.

– Игорешка, мы идем?

– Да мамочка, бегу! Я тебе сказал!
– предупредил он мужика и побежал к своим девчонкам.

А папка сходил с ума в пустой квартире. Ему было тошно, скучно, вот когда он четко осознал, что такое одиночество. Как назло, задерживали ответ по результатам проверки, Тонков злился - его сердце и душа были в Новороссийске, он по нескольку раз на дню названивал своим, волнуясь как они там. Они там отдыхали, все нравилось, сын обстоятельно докладывал, куда ходили, чё видели, убеждал его не волноваться, говорил новомодную для него, где-то услышанную фразу - "Всё под контролем!" А папка успокоился только тогда, когда самолет взлетел и взял курс на Новороссийск.

Прилетел, взял такси и поехал до бабы Тони, в нетерпении, совсем как Игорешка, ожидая, когда же он своих любимых увидит и обнимет. Любимые же были на пляже, баб Тоня смеялась - шорты как у папки,ребенок снимал только вечером, перед сном.

Папка заулыбался, быстро одел эти самые шорты, накинул майку и пошли они с баушкой на море, папка-то один долго бы стал их искать. Ребенка своего папка сразу и не признал - загорелый, шумный, он что-то говорил взрослому мужчине, яростно жестикулируя.

– Ничё ты не понимаешь...
– услышал папка, подходя ближе, - лесли б я был...
– Игорешка краем глаза уловил знакомую расцветку - шорты как у него и, замолчав, поднял глаза на подходящего к нему папку.

– Игорек, ты чего замолчал?
– спросил мужик.

А Игорек с несвойственным ему визгом подпрыгнул и очутился на руках у папки.

– Я так тебя ждал. Ты чё долго ехал?

Сынок изо всех силенок обнял своего любимого папку, папка зарылся носом в его отросшие и выгоревшие совсем добела волосы и, втянув в себя запах ребеныша, разом успокоился.

– Как я по вам соскучился!

Из моря бежала Сонька, а за ней Алина, папка, держа своего мужика на руках, молча обнял всех.

– Папка, пап, я тебе сюрприз приготовил, не до конца правда, но смотри!

Сынок слез с рук и побежал к морю, с разбегу плюхнулся в воду и проплыл несколько метров.
– Как я тебе?

Папка показал большой палец.

– Во, я же настоящий мужик Тонков стал, да?

И папка подтвердил, они плавали, ныряли, папка подбрасывал ребенка вверх и тот, визжа от восторга, падал в воду. Потом долго плавали по-дельфиньи: папка плыл, отфыркиваясь, а сынок сидел на своем собственном дельфине и погонял его. Накупались так, что домой самостоятельный Игорешка уже идти не мог, устал, и полдороги папка нес уснувшего мужика на руках. А поскольку уже был вечер, сынок так и не проснулся - будить его не стали, баб Тоня была дома, а Тонковы пошли прогуляться. Посидели в кафешке, поели мороженого и как-то разом собрались домой - не хватало в их компании рассудительного и любопытного сыночка.

Утром папка проснулся от громкого сопения в ухо - сыночек, тихонько, чтобы не разбудить маму, шептал:

– Папка, проснися, чё я тебе покажу-то, пока девчонки наши спят.

Пошли на кухню, где суетилась баба Тоня, Игорешка пожаловался:

– Папка, она меня замучила, совсем не жалеет, я чё, бегемот штоли? Постоянно только и говорит -"Игоречек, надо покушать, я тебе сырничков, прирожков тама, ой, там, всякие кисели-мисели", я ругаюсь, она обижается. Ну не лезет в меня, вон живот какой стал - целое пузо. Не хочу я жиртрестом быть!