Конечно же, Авер тут же позвонил Алюне, та расстроилась, но сразу сказала:

– Саш, то, что для Настьки отложили - отдаем?

– Конечно, до лета дочке немного да соберем, а тут малыш больной.

Ребята, узнав про беду, тоже, кто сколько мог, скинулись, Санька Плешков, Чертовы и Серый не остались в стороне, не хватало пятнадцати тысяч евро. Ванька с Наташкой сломали всю глову - у кого бы перехватить, уж больно драконовские проценты, если брать кредит, да и дефолт девяносто восьмого года еще не забылся. Дядюшка добавил пять тысяч, а вот десять висели в воздухе.... время поджимало.

– Знать бы хоть на месяц раньше, заказали бы меньшую партию компов. А сейчас как откажешься, неустойка будет охренительная, - торопливо жуя в кафешке напротив офиса, чертыхался про себя Чертов.

– Иван Георгиевич, здравствуй! Можешь уделить мне десять-пятнадцать минут твоего времени?
– со спины подошел Тонков.

Ванька дернулся:

– Что за манера со спины заходить? Будь я не в кафе, ты бы уже на земле валялся.

– Извини, побоялся, что, увидев меня, уйдешь.

– Что тебе хочется?

– Вань, я очень прошу тебя, расскажи немного про Мишу, ведь спать не могу.

– Слышь, Тонков, он тебе все конкретно сказал, что ещё? А парняга наш слово держит всегда.

– Да я не буду лезть никуда, но хоть немного расскажи, как он рос, какой он?

И столько тоски было во взгляде главкобелино части, что Ванька хмыкнув сказал:

– Рос он нормально, серьезный был всегда, разумный, ответственный - весь в своего батю. Толковый, в десять лет уже помогал ремонтировать тачки, парняга - золото!

Зазвонил Ванькин телефон:

– Да! Да! Никак? Ну мы бы к двадцать третьему февраля точно с Вами расплатились, естественно с распиской. Может подумаете еще, ребенку всего три месяца... Жаль, до свидания.

Ванька в досаде треснул рукой по столу:

– Вот гадская ситуация!!...

– Вань, можно поподробнее, что случилось? Что-то с маленьким ребенком?

– Тебе-то какое дело?

– Ну, а все-таки?

– Да, малышу операцию надо срочно в Германии делать, а вот, хоть тресни, не хватает десяти тыщь евриков, с миру по нитке собрали девяносто, - десять никак, придется в кредиты залазить.

– Вань, давай, я добавлю эти деньги, есть у меня свободные, на Европу отложенные, да что я не заработаю что ли?

– Чё, серьезно, ты? Не зная, кто и что, а может, я тебя развожу?

– Разводил ты, помнится, только подруг своих, а с мужиками не было такого.

– А я, может, изменился? Не, ты не шутишь?

– Я так понял, это кому-то из близких или родни Миши требуется помощь, могу я за двадцать лет внести посильную лепту, хоть не ему, но помочь?

Ванька задумался. Долго молчал:

– Слышь, Тонков, все равно не смей к Миньке лезть.

– Я ж тебе сказал.

– Пошли в офис, расписку напишу.

– Я через часок привезу нужную сумму, тогда и поговорим.

– Чудеса, Господи!
– пробормотал Ванька, проводив глазами Тонкова, - вот уж откуда не ожидал помощи, так от этого....

Тонков не подвел, где-то через час с лишним привез деньги, Ванька протянул ему расписку...

– Вань, я не совсем последняя сволочь, есть и похуже меня, не надо мне расписок. Пусть малыш выздоравливает, а деньги что, как говорится, "деньги - навоз, сегодня нету - завтра воз". Одна просьба, Вань, про Мишу могу я иногда хоть немного узнавать? Почему, кстати его так же назвали?

– Да случайность, Алюня хотела Егорушкой, когда сынок родился, она, увидев его, поразилась, что очень похож на тебя, ну и выдала 'Мишка', и уснула вскоре. Акушерка подумала, что она так ребенка назвала, мамке Алюниной сказала, та и записала его Мишкой. И чтоб ты не питал иллюзий, что у неё неземная любовь к тебе осталась, сразу скажу - у них с Авером все на одной волне, без слов друг друга чувствуют. Минька, вон, всегда говорит, что хотелось бы жениться, и как у родителей чтоб было.