– Алинка намного лучше, естественная. Не хитрит и такая вся... не думай, падла!
– мысленно ругнулся сам на себя Тонков, - сглазишь ведь!

– Все понятно, Вера, только вот насчет детей... поздновато!

– Только не говори, что очередная выдра беременна от тебя!
– воскликнула та, - я, между делом, проверила твою сперму на предмет зачатия - там вероятность совсем маленькая, поизносился ты, по чужим передкам болтаясь. Три процента из ста, - со злорадством сказала Вера, - так что, миилый, довольствуйся тем, что я тебя всякого принимаю.

– Вот даже как? Сильна, Вера Вадимовна, недооценил я тебя, признаю!
– ухмыльнулся Тонков.
– Но, дорогая, пардон, есть у меня ребенок, за которого я, оказывается, пасть порву любому, невзирая на пол и возраст. Я понятно-доходчиво объяснил? А с тобой... как говорится, "Ботинки жмут и нам не по пути!"

– Что ты как дебил выражаешься?

– Могу и культурнее: у меня есть дочь, четырнадцати лет, славная, добрая и, что самое главное - и внешне, и характером похожа на меня. И ребенка, заметь, своего, ни на кого менять не буду!

– Ой, да ладно, вот за углом увидишь ножки от ушей и юбочку по самое не хочу и побежишь, ты ж супер- кобель.

– Хорош, - он хлопнул ладонью по столу, - не скажу, что очень рад был видеть Вас, Вера Вадимовна. Извините, дела не ждут! Всего Вам доброго и удачи!

– Хам и сволочь!
– были последние слова подруги.

– Да, Мишка, совсем ты дебил, тридцать лет роешься непонятно в чем, ни хрена не видя под носом!Господи, только бы девочки мои приехали!!

В ближайший выходной собрался на Таганку, нашел женский монастырь, где народ часами стоял, чтобы попасть к Святой Матроне, выстоял многочасовую очередь и впервые в жизни истово просил только одно:

– Помоги, Матушка Матронушка, обрести своих девочек и семью!!

На работе львиную долю проблем и дел решал за него незаметно ставший нужным Быков, бывший поначалу простым охранником и производивший впечатление тормознутого. Мишка много раз порадовался, что не уволил тогда его, несмотря на давление со стороны своего ушлого зама. Звонил несколько раз в Германию, там готовились к выписке - Дениска выздоравливал, что немного успокаивало.

Соня в очередном разговоре шепотом сказала, что у них немного не хватает денег для покупки билетов, мама у него просить не хочет, собралась немного подработать, месяца два, а она, Соня, совсем не желает оставаться здесь хоть на неделю!

Папашка, предусмотрительно оставивший копии паспортов своих девочек - а он в мыслях уже по-другому и не называл их - тут же рванул за билетами, и через десять дней, перед самым Новым годом, волнуясь и переминаясь с ноги на ногу, ждал прибытия самолета. Наконец объявили, что совершил посадку самолет... Мишка подобрался, смотрел на выходящих пассажиров и не мог унять бешено стучащее сердце.

Маленький вихрь по имени Соня налетел на него и закружил:

– Папка!! Я приехала!! Насовсем!!

Папка часто-часто моргал и судорожно сглатывал, крепко обнимая дочку.

Алина, внимательно наблюдающая за их встречей, очень удивилась. Этот непробиваемый, блудливый, циничный мужик - с трудом сдерживал слезы?

– Надо же, как припекло? Похоже, таким козлам детей надо показывать после десятилетнего возраста, маленьких, пищащих они не воспринимают. Может, и впрямь, Сонька где-то в глубокой глубине у него человеческие чувства откопала? Но как же трудно, почти невозможно поверить ему после всего?Господи, только бы дочке было хорошо, а я на работу пойду - в его пентхаусе комнат много, постараюсь пореже на глаза попадаться.

– Здравствуй, Алина, рад, что не передумали!
– Он оглянулся назад, на верного Быкова и взял у того букет темно-красных, будто вырезанных из тончайшего бархата, роз.
– С приездом!

– Надо же, какие мы внимательные стали?
– хмыкнула она, взяв шикарные розы.

– А вы - ехидные!
– улыбнулся Тонков.

– Пап, а мне букет?

– Держи, стрекоза!
– ей вручили букет нежно розовых роз.

Дочка присвистнула:

– Красота какая, спасибо!!

Новый, 2002 год встретили по-разному: на Урале, как всегда, шумно и весело с зимними забавами, в Москве Чертовы и наконец-то переехавшие в Кубинку Доронины тоже веселились во всю. Ванька и Витёк тряхнули стариной и оторвались по-полной, их поддержали синхронисты и Егорушка Доронин, и только кругленькая конопушечка была в стороне.

<