Шрифт:
Она было рыпнулась, но Ванька и Димуля тут же всполошились:
– Э-э-э, нам Санька нужен здоровенький и доношенный!! Не балуй, мамуля!
– на два голоса загомонили её мужики.
Натаха вздохнула:
– Ну вот, я хотела чуть-чуть, разок с горки маленькой съехать!
– Правильно папка тебя называет, коза-дереза и есть, - ворчал Димка, неуклюже поправляя сбившуюся набок вязаную шапочку мамки.
– Не девочка ведь, а все как мы с Дашкой стараешься пошухарить.
– Не бурчи, старшенький!
– поцеловала его в щеку мамулька, - можно подумать, тебе не пятнадцать -пятьдесят лет!
– А вы с отцом как малолетки, вон, постоянно ругаетесь-миритесь, не я, так совсем порядку в доме не будет.
Как-то враз безбашенный их сынок стал серьезно-разумным, и на удивленные вопросы всех отвечал так:
– Не, ну должен кто-то в нашей развеселой семейке быть поответственнее!
Баба Оля постоянно ставила Димульку в пример своему, так и оставшемуся безалаберным, сыну.
Ванька же гоготал и соглашался, но наедине с Наташкой переживал:
– Ну вот как его отвадить от желания в Рязань поступать? На фига вот? А все Толюшка - старый чудик. Как я проглядел, что сынка постоянно про армейскую жизнь интересуется, а дядька ему втирает про это?Армия-то сейчас... растудыт... никакая, это мы служили в самой лучшей в мире армии. А с другой стороны... может, когда и будет нормальная армия в нашей России? Надо Авера подключать, он же самый главный авторитет для них, как же, чуть что - "дядя Авер сказал, а дядя Авер посоветовал", заедает ведь. Чё молчишь?
– Сам же постоянно с Авером треплешься по полчаса, а то и больше, ревнивец. Да и Саша плохого не посоветует, это вы с Витьком - два обалдуя.
– Во, нет, чтобы мужа Ванечкой любимым называть - обалдуем окрестила, и за что люблю такую козу-дерезу?
– А я тебя за что?
– Ну как же, за что? За рост, за стать, за..
– Блудничество и нахальство, - добавила Наташка.
– Когда это было? Ты ещё сиську сосала. А потом я совсем хорошим стал, да и труселя мои, в огурцы тебя сильно впечатлили.
Посадив по привычке жену на колени, Ванька стал целовать свою кругленькую конопушечку.
– Мам, пап, - ворвалась к ним дочка, - ну, как всегда, только дети из комнаты - у них обжиманки начинаются. Как в поговорке - "кот из дома-мыши в пляс".
– Наташ, чё они у нас так быстро выросли, не знаешь? Вот, были мелкие, мое слово было закон, а ща хамят некоторые... может, ремня, а?
– Я вас тоже люблю, но вы как дети... хотя так интереснее, а то вон у Родькиных, скучные такие предки, аж зубы сводит, то ли дело вы - искрит и паленым пахнет постоянно от вашего общения.
Авер же испытал жуткие муки ревности, над которыми потом долго прикалывалась Алька.
Зоя Петровна ушла на покой, оставив Алюню единоличной хозяйкой самого приличного в городе кафе.
– Мне хватит процентов, а каждый день заниматься проблемами и нервничать,- я уже не молодая, а тебе и карты в руки. У тебя трое деток - вон, Настюшка заневестилась, там Филечка подрастет, Мишук задумает жениться... Работай, ты девочка цепкая, жизнью битая, а я по старой памяти буду навещать, подсказывать, если что, приглядывать.
Авер подъехал к кафе немного раньше условленного срока, минут на десять - собрались они с Алюней доскочить до Чусового, на оптовый склад. Зарулив во двор, заглушил мотор, отстегнул ремень и замер... В углу двора какой-то мужик, закрывая телом обзор, зажимал его... Алюню!! То, что это, она не вызвало сомнения - Алька на работе всегда бегала по улице в своей давнишней и горячо любимой, подаренной лет двадцать назад Славиными, куртке.
У Авера потемнело в глазах, он судорожно открыл дверцу и вывалился из машины, рванувшись к нагло целующейся парочке.
– Саш, ты уже приехал? Я сейчас!
– раздался родной голос за спиной.
– Две минутки подожди!
Все ещё разъяренный Авер резко обернулся - его любимая жена выглядывала из двери котельной.
– Саш, что?
– тут же взволнованно спросила жена, увидев его лицо, - что случилось?
Авер шумно выдохнул:
– Я было подумал... там, - он кивнул в сторону угла, - там ты непотребством при живом и как бы любимом муже занимаешься. Уфф, аж в глазах потемнело.