– Вика! Я тебя уже предупреждала? После работы - сколько угодно общайтесь, но, похоже, бесполезно, будем расставаться. И зачем ты мою куртку одела?

– Да я, Альбин Михална, на минутку только, Вовка вот заехал, я хотела быстро, а он вот соскучился, простите, пожалуйста, я больше так не буду.

Алька вздохнула:

– Не так давно был вроде Коля? Вечером приеду, разберемся. Молодой человек, уходите.

Мимо прошмыгнул смазливый мужик.

– Все, надоело! Только чуть посимпатичнее обезьяны кто появляется, девица про все забывает. Шустрая, ловкая, но лучше сама встану за прилавок. Саш, и ты мог поверить, что я тебя? Тебя??? Вот на это... променяю.

– Аль, куртка твоя, рост тоже такой же, что я ещё мог подумать?

– Подумать мог, что твоя жена кроме одного, ревнивого, как оказалось, мужчины с любимым шрамом на левой щеке, может ещё кого-то хотя бы рассмотреть? Ай-яй-яй, товарищ майор, какого вы мнения о жене.

– Жену люблю сильно, вот и испугался - вдруг ей чего-то стало не хватать?

– Стареете вы с Чертовым, мысли чудные стали появляться.

Саша оглянулся и тоже, облапив Альку, полез целоваться.

– Авер, я только что замечание работнице делала, - смеялась Алька.

– А пока никто не видит!
– заулыбался Авер.

Тонков усиленно старался хоть немного понравиться бывшей, но она с неизменным равнодушием, ехидством и скепсисом воспринимала все его попытки приблизиться к ней. Не помогало и Сонькино горячее обожание папашки, а на его ласковое обращение "Алиночка" -она взорвалась...

– Тонков, - иначе она его и не называла, - зачем тебе все эти политесы? Мы оба прекрасно понимаем, что сосуществуем рядом только из-за Соньки, ни ты во мне, ни я в тебе-нужды не испытываем. Хочешь, чтобы дочь была рядом - прекрати эти ритуальные танцы вокруг меня, они кроме раздражения ничего не вызывают, будь добр, называй меня полным именем.

И с удивлением увидела, как никогда не лезущий за словом в карман Тонков как-то сдулся, сник, кивнул ей и со вздохом сказал:

– Прости, я надеялся... хотел бы вернуть дочери мое отчество и фамилию... хоть я твоему Науму и благодарен, но очень корябает в душе осознание своего рас... здяйства, прости!
– он сгорбившись ушел из кухни.

– Надо же, неужели у этой бездушной сволочуги какие-то чувства появились, кроме как телок иметь?
– ну не верила ему Алина, былое предательство не забывалось.

Новый год встретили дома, почти по-семейному. Сонька была в восторге: сама выбирала елку, сама накупила ворох игрушек, мишуры, гирлянд. Сама, прыгая как маленький ребенок, наряжала ёлку и украшала комнату, прикупили с папкой фейерверков и петард, - у ребенка горели глаза в предвкушении. Тонков, покупая все, не препятствовал, ведь ребенок впервые в жизни встречал Новый год с настоящей елкой, а он сам в семейном, ну почти семейном, кругу.

Алина наготовила салатов, испекла свой фирменный торт, потушила мясо, Тонков и Сонька накупили фруктов, сладостей.

Небольшой стол поставили неподалеку от елочки, Тонков ухитрился незаметно положить подарочки для девочек, Сонька приготовила каждому родителю по собственноручно сделанному снеговичку, Алина же купила им по брелочку с лошадкой - символом года. Деньги от Тонкова брала только на продукты, тот бесился про себя, но вслух ничего не говорил, боясь, что тогда-то она точно уйдёт с дочкой и останется он опять, как пушкинская старуха, 'у разбитого корыта'.

Заскочивши тридцать первого поздравить всех к Афанасьевым, вкратце обрисовал свою сложную ситуацию, на что получил прямолинейный, как и всегда, ответ:

– Бумеранг, Мишка, он вернулся, за все своя плата. Определись точно - нужна она тебе, значит, старайся, чтобы хотя бы симпатия возникла, а нет - не пудри мозги. Судя по всему, она отнюдь, не серая мышка, как ты когда-то говорил? Интересно посмотреть на ту, что на тебя, скажем так, положила...? И не будь дураком - не распускай руки, эти все твои касания невзначай, взгляды игривые...

– Какой там, - махнул рукой Тонков, - я тут Алиночкой её назвал, в ответ полную задницу огурцов насовала. Вот, думаю, ну будь она такой колючей в то время, хрен бы отпустил, а сейчас вот... вроде и рядом, а как стена между нами, непробиваемая.

– Не, а ты хотел, чтобы она сразу в постельку к тебе? Да и муж, судя по тому, что дочку удочерил, мужик нормальный был, и сравнение не в твою пользу.

– В том то и дело, хочу не в постель, наоборот, чтобы приходить домой, и тебя радостно встречала не только дочь, а и жена...