– Чего орешь?
– на аббата недовольно уставились глазки-буравчики.
– Ты меня разбудил.

– А?
– от неожиданности аббат дернул поводья, Пумпер остановился столь резко, что Фрикко чуть не скувыркнулся наземь, чудом удержавшись в седле.

– Ты спать мне мешаешь, - раздраженно нахмурил кустистые брови незнакомец и люто зевнул во всю огромную пасть.

– Так утро давно уже, - наконец, пришел в себя аббат, - и никто тебе не виноват, что спишь так допоздна.

– Человек, ты находишься в моих владениях и не боишься злить меня?
– рассердился тот.

– И почему это я должен тебя бояться?
– хмыкнул аббат и начал расстегивать ворот рясы.
– То, что ты местная нечисть, это я уже понял, но силу святого креста еще ни один умрун преодолеть не смог.

Аббат вытащил большой крест на цепочке и насмешливо помахал им перед собой: лучи восходящего солнца тускло блеснули на медной поверхности.

– А это мы еще посмотрим, - взвизгнула косматая нечисть и шустро исчезла средь ржаного поля, словно ее и не было там никогда.

– Во делаааа.., - покачал головой Фрикко и дернул поводья осла, направляя его на дорогу. Пумпер нехотя оторвался от основательно уже обглоданного куста смородины и понуро побрел по дороге.

Солнце постепенно поднималось, нагревая воздух все больше и больше. Аббат с Пумпером проехали уже основательное расстояние, а ржаные и гороховые поля все не кончались. Мими где-то отстала, но Фрико за нее не беспокоился - уж эта всегда нагонит.

– Уфф, припекает что-то, - пожаловался утомленный Фрикко Пумперу, утирая нечистым платком мокрый лоб.
– Нужно искать, где холодок, а там уж и пообедаем, и отдохнем малость...

Пумпер согласно фыркнул, хлестнув хвостом по потным бокам - отгоняя жигалок. От усталости он уже не пытался украдкой подщипнуть сочной травки по обочине. Даже изжелта-медовогубые соцветия льнянок, сплошь облепленные жужжащими шмелями и мелким гнусом, не привлекали Пумпера. Аббат тоже ехал молча, все больше и больше хмурясь. Его карие глаза внимательно шарили по дороге и окрестным полям в надежде на какое-нибудь деревце. Или хотя бы куст. Лишь бы давал тень.

Тем временем полуденный воздух так раскалился, что даже полевые птицы смолкли, разомлев от жары. Венчики колокольчиков свернулись и поникли. Горько запахло полынью. Пумпер еле перебирал копытами, а аббат лишь сжимал иссохшие губы. Сильно хотелось пить. Голова кружилась до темноты в глазах. В ушах застучало.

Вдруг взгляд Фрикко наткнулся на давешний, объеденный Пумпером смородиновый куст, который должен был остаться далеко уже позади.

Аббат выругался.

Выходило, что полдня они с Пумпером ходят по кругу. И виновата в этом полевая нечисть.

– Что будем делать?
– спросил Фрикко Пумпера, но тот лишь понуро опустил морду. Его бока тяжко ходили туда-сюда. Жигалки беспрепятственно ползали по влажной горячей шерсти - сил отмахиваться хвостом больше не было.

Аббат решительно соскочил с осла:

– Эй, умрун!
– крикнул он и для верности швырнул в заросли ржи увесистый ком земли.
– Выходи!

Ответа не последовало, но колосья шевельнулись, и аббат достал из дорожной сумки огниво:

– Ну, ладно, дело твое, - громко сказал он, не глядя на поле.
– Не хочешь по-хорошему, сожгу к чертям все твои поля, терять мне всё равно нечего!

С этими словами Фрикко вырвал пучок спелых колосьев и чиркнул огнивом: язычки пламени принялись весело лизать сухую солому. Держа пылающий ржаной факел высоко над головой, аббат крикнул:

– Последний раз говорю - выходи, нечисть, или я бросаю!

Над колосьями показалась давнишняя нечисть:

– Не смей!
– взвизгнул косматый умрун.
– Уморю!

– Ха!
– хмыкнул аббат, - перед тем, как ты меня уморишь, я спалю всю твою рожь к чертовой матери! И где ты жить будешь? Не думаю, что другие умруны пустят тебя на свои поля.

Выпад попал в цель и косматый задумался:

– Потуши, - уже более покладистым тоном сказал он.

– Потушу, - согласился аббат, - если ты мне пообещаешь не водить больше по кругу.

– Но ты же меня разбудил!
– обиженно прошепелявила нечисть, подпрыгивая, - я же должен был тебя наказать.

– Разбудил, - кивнул аббат, - а теперь еще и сожгу это поле.

И видя, что умрун мнется, резко добавил:

– Отпускай скорее или я бросаю!

– Хорошо, хорошо, - поспешно залопотал лохматый, - туши!

– Поклянись!
– не сдавался аббат.

Пришлось умруну поклясться.

Аббат мигом затушил солому, сел на Пумпера и тронул поводья. Появившаяся словно ниоткуда Мими равнодушно пристроилась рядом. И тут умрун подал голос вновь:

– Человек, так ты с Ищущей ходишь вместе?

– Что?
– не понял аббат.
– Это ты о Мими, что ли?

Лохматый пискнул что-то неразборчивое.

– Малышка путешествует со мной, - пожал плечами аббат.

– Помоги мне, человек, - вкрадчиво прошепелявил умрун.
– Беда у меня.