– Я сегодня ночью несу вахту, - шелковистым голосом развеяла она подозрение юноши. – Уже как год к каждой вышке приставлен круглосуточный караул. Это слишком важный стратегический объект для страны. Поэтому господин Ноа усилил охрану этих объектов. Так что не удивляйся. На каждой вышке дежурит два наездника – нурит и нирита. Проверяются все, кто входит и выходит в вышку и из нее. Это стандартная процедура.

– Ясно, - не отрывая подозрительного взгляда от карих глаз девушки и засунув руки в карманы, протянул Март. – А чего ты от меня хочешь?

– Тебя проверяет сейчас моя Брина. Сам понимаешь, безопасность превыше всего.

– А ты меня отвлекаешь, чтобы я не расстраивался?

– Можно и так сказать, - она снова насмешливо усмехнулась. – Не больно?

– Хе… - Март вздернул подбородком и пренебрежительно повернулся к Нуку. – Ты же видела, что я с Лахретом сюда прилетел. Значит, он мне доверяет. Зачем проверять? Я ничего не вынес и не внес в рубку вышки.

– Доверяй, но проверяй. Это моя прямая обязанность, - она слишком кокетливо повела бровью, чтобы быть лишь простой строгой мимикой охранницы важного объекта.

Марта почему-то расстроил этот упомянутый факт, так что он не заметил игривого огонька во взгляде девушки. Он недовольно нахохлился, мрачно глядя на глазастую нириту с точеной фигурой в виде гитары.

– Ладно. Что твоя Брина говорит? Я не опасен?

– Да, как и твой нур, - она смерила его блестящим взглядом и шагнула в сторону. – Теперь можешь лететь, куда собирался.

Март стиснул зубы, так что выдулись недовольные желваки, и положил ладонь на шею настороженного Нука. Почему-то ему не понравилось подобное подозрительное отношение. Можно было и не демонстрировать так явно эти подозрения. Девушка держалась свободно и легко, в движениях ее читалась хищная бдительность, и за нею Март не разглядел простого женского любопытства, особенно присущего ниритам. Все знали, что девушки, прошедшие обряд единения с ниясытями становились много эмоциональнее и отзывчивее, чем простые женщины Иридании. Об этом сейчас Март меньше всего думал, уязвлено лелея разыгравшиеся фантазии о вселенских заговорах и тайных интригах. Сказалось долгое недосыпание.

Юноша возмущенно отвел взгляд в сторону вышки. Белый цилиндр основы, увенчанный шестигранной рубкой, поднимался над берегом метров на десять. А на самой ее крыше гнездилась тарелка волнового излучателя поля, направленная в сторону океана. Когда он поглядел вновь на место, где стояла девушка, там уже никого не было. Внутри все похолодело.

Он когда-то слышал, что те, кто работает в службе начальника Внешней Безопасности Иридании, проходили особую подготовку и были так поднатасканы, что внушали благоговейный страх на каждого жителя страны. О них ходили легенды. Рассказывали, что агенты ятгора Ноа могли проходить сквозь стены и растворяться в воздухе. Конечно, это все были простые байки, не имеющие ничего общего с реальностью. Но в чем-то были и правы. Люди, работающие в Службе Безопасности Иридании, во главе которой стоял Лахрет, были идеальными воинами, ищейками и агентами. Лахрет славился всегда тем, как правильно и мудро умел подбирать кадры для работы в столь нелегкой службе и как умело ими руководил. Его все боялись и глубоко уважали. Стоило ему только посмотреть кому-то в глаза, как любой легко и безропотно подчинялся.

Единственная, кого это не касалось – была его сестренка Лана. Она всегда каким-то образом спокойно справлялась со всякими попытками этого мужчины повлиять на нее. Март сам не раз был свидетелем того, как наоборот Лана легко манипулировала ятгором и заставляла делать то, что просит. Она единственная, кого Лахрет действительно слушался и боялся. Но боялся не физически. Ему вряд ли найдется достойный противник. А вот обидеть ее, разгневать, причинить боль – Лахрет боялся этого больше любого физического вреда. Он лучше бы страдал где-нибудь в пещере от сырости и голода или от сильных ран, но не это. Только в глазах жены вздрогнет слеза, как он тут же таял и покорялся любому ее капризу.

Иногда Марту было до коликов смешно, когда его упрямая сестренка, вбив себе в голову какую-то дикую идею, заходилась убеждать мужа. Такая маленькая в сравнении с ним только ставила руки в боки, как высокий, крепкий мужчина с огромной волей быстро сдавался и уступал. Ей даже удалось оставить в живых тарака, самого ненавистного врага каждого ириданца. Мэнона до сих пор работает в небесном медицинском атконноре и при этом счастлив и здравствует. Кто бы мог себе позволить сохранить жизнь такому существу? Позволил бы этому случиться Лахрет, если попросил бы об этом кто-нибудь другой? Вряд ли. Он бы задавил тарака и не моргнул глазом. Только не на просьбу жены. Она лишь составила бровки домиком, и тарак остался жив. При всем том такие вещи с Лахретом могла проделывать только Лана.

Задумавшись о своей сестре, Март не сразу взобрался на спину Нука, продолжая стоять у его груди. Как же он был благодарен судьбе, что когда-то она привела в его отчий дом эту удивительную и незаурядную девушку. И подарила ему ее доверие и дружбу. Лана даже сама не понимает, насколько огромной властью обладает. Именно это всегда придавало ей особого шарма и очарования.

Затем он все-таки забрался на спину Нука и велел лететь в атконнор Ира, где он все еще проходил обучение и жил в отведенной комнате. Перед тем, как уйти в зияние, Март последний раз кинул отрешенный взгляд на белую колонну вышки, и через миг мир озарился перламутровым переливом подпространства.

*** *** ***

Крепко прижимая к груди увесистую книгу, аккуратно обернутую непрозрачной бумагой, я быстро шагала по узкому белому коридору медицинского атконнора Небесного Ира. Гулкий звук от моих шагов, переплетаясь с мягким шелестом от движений Забавы, эхом отражался от белых стен. В смотровом кабинете нас с нетерпением ожидал взволнованный Мэнона. Вчера он посвятил целый день очередным глубоким исследованиям строения мочеполовой системы ниясытей. Поднял некоторую древнюю литературу и усиленно искал ответ на вопрос о дополнительном, якобы рудиментарном, отростке яичников королев. Он поднял на уши всех специалистов, даже не сильно питавших к нему симпатий, точнее, имевших к нему выразительную неприязнь. А сегодня с утра прибыл уже немолодой специалист, профессор из провинции. О нем Мэнона узнал совершенно случайно из слов нынешнего ассистента. Старый профессор был его учителем и посвятил всю жизнь изучению биологии ниясытей. Гадак искренне думал, что, может быть, он прольет свет на странности организма Забавы.