В затылок королеве неслись его судорожные всхлипы, хрипы, бульканье. Элишия вышла вон, прикрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Подумала, что стала чрезмерно кровожадной... Наверное, Хенрик дурно влияет на неё! Через пару недель крысы уничтожат мясо, сухожилья и хрящи (заодно и сами подохнут), а ещё через месяц она вернётся и выкинет костяные остатки в сток. Про слесаря можно будет сказать, что он сбежал из дворца в неизвестном направлении... Вообще ничего можно не говорить! Она не обязана отчитываться. Да и вообще, кому нужен слесарь!

Королева отлепилась от дверных досок и, придерживаясь рукой за стену, побрела по лестнице вверх. Её спина согнулась, словно под непомерно тяжёлым грузом. Элишия устало размышляла: "Где искать предателя Дзюна?"

Особо гадать было не надо. Учитывая его интерес к Шитао и список, написанный его почерком, и изъятый у Шитао, можно было уверенно сказать, что маг где-то рядом с Шитао! Достаточно будет дать его приметы шпиону, следящему за лейтенантом Хо и через пару дней она лично поужинает с беглецом. Да, да! Она будет милосердна и великодушна! Она не станет применять к Дзюну физическое наказание! Мирозданье упаси! Её Дзюн слишком ценное сокровище, чтобы увечить его. Она даже оставит его на свободе, при условии тесного сотрудничества... Мог бы и раньше сказать, что устал томиться в заключении...

Мишра

Дворец ночами не спал! Он всего лишь немного замедлялся... Не спали дежурные фрейлины и дежурные секретари. Не спали, охотники, несущие охрану. Не спали заговорщики, воры, развратники и пьянчуги. И наконец, обслуга, чья основная деятельность приходится на ночное время суток, тоже ... бдит.

(Некоторые уборщики, например. Все большие залы, коридоры и приёмные убираются по ночам. Днём это сделать невозможно по причине огромного количества народа, курсирующим по этим помещениям.)

Мишра Равье была одной из тех, кто не покладая рук, тёр, мыл и чистил дворец от десяти вечера до трёх утра. Её жизнь протекала призрачно и незаметно. По воле судьбы и днём и ночью дева выпадала из жизни дворцового большинства. Впрочем, её всё устраивало. Девушка она была скромная и боязливая, но трудолюбивая, а самое главное очень-очень тихая, что несомненно являлось главным талантом для ночного уборщика. Ибо в процессе уборки запрещалось громко стучать, скрести, плескать, шаркать, топотать и производить прочие неподобающие звуки, способные нарушить сон высокопоставленных придворных. Тем более в главном дворце!

Да, да! Вот уже целых два года - с пятнадцати лет, Мишра Равье работала в главном дворце, в непосредственной близости от апартаментов её Величества. Закреплённая за ней территория уборки - два центральных пересекающихся коридора и альковный зал на их пересечении. Зал был круглый с четырьмя альковами. Из мебели здесь стояли в основном диванчики, креслица, вазоны и маленькие чайные столики - всё, что нужно придворным, уставшим от бесконечных переходов по коридорам.

С заходом солнца дворец погружался в темноту. Электричество имелось только в служебных помещениях и коллективных комнатах слуг, которые не могли себе позволить покупку магических светочей.

Мишра работала благодаря "совиному глазу". Он не принадлежал ей лично, а был служебным и закреплённым за ней временно. Подобные светочи очень дороги, но администрация раскошелилась несколько лет назад после ряда сексуальных нападений на ночных горничных, когда дамы стали наотрез отказываться выходить на работу. Основная задача "совиного глаза" спрятать Мишру от взоров озабоченных пьяных чиновников и дать ей возможность безопасно работать в полнейшей темноте. Чёрное одеяние горничных служило той же цели.

Ч-чш, ч-чш...
– -- вкрадчиво шуршала тряпка для вытирания пыли. Иногда тренькала капля отжимаемой воды или коротко булькал едва уловимый всплеск. Вот и все звуки, которые производила девушка. Благодаря толстым, войлочным тапкам, передвигалась она тоже бесшумно, готовая в любой момент убежать и спрятаться в альков. Мишра делала это всякий раз, когда в коридорах появлялся кто-нибудь со светочем над головой.

В девять тридцать в конце коридора по направлению к апартаментам её Величества воссиял небольшой маломощный светоч. Висел он над головой молодого человека, возрастом до тридцати, блондина, с волосами, обрезанными по плечи. Шёл он очень тихо, и если бы дева не работала в коридоре напротив, он бы застал уборщицу врасплох.

Мишра опытным глазом "записала" его в аристократы. Настоящих блондинов во дворце было не больше сотни, и почти все они носили на груди золото и платину.

Горничная бросила тряпку и, не мешкая, вернулась в альковный зал, где скользнула в одну из четырёх ниш. Там она присела на корточки и вжалась в стену.

Почему?

В отличие от Тарусы Шилле, красота которой расцветала, постоянно удобряемая большим количеством мужского внимания, бедная Мишра была в жёстком дефиците этого важного компонента. Поэтому очень-очень... стеснялась.