– Ты есть знающая шведский язык, так ли это?
– спросил я у Лоны, когда она перевела коня на рысь, и я с ней поравнялся.

– Он, оказывается, очень похож на наш. Не настолько, как у бергов, но мне всё понятно. И они меня поняли. А что тебя удивляет?

– Я не есть удивлённый. Я есть восхищённый тобой. Ты есть быстро сообразившая, и я есть в восторге.

– Видишь, я могу подготовиться не только к сексу, - Лона игриво подмигнула.

А я был на самом деле удивлён. Собственной тупостью. Воин Гроссфлюса Шмидт говорил на языке, похожем на шведский. Языки Гроссфлюса и Берга очень похожи. Казалось бы, очевидно, что и языки Берга и Швеции - тоже, и викинги, вероятно, об этом знают. Лона могла изобразить берга, хоть она и не горянка, а вот я - только с закрытым ртом. Даже представлять не хочется, что случилось бы, заговори с ними я. Не понимаю, как я мог такое прохлопать.

***

Постоялый двор назывался "Уютный отель", и был он не очень заполнен. Грустный портье ни словом не возразил против Дваша, а это много о чём говорит. Клиентов насколько мало, что можно потерпеть и огромную собаку. Местный сторожевой пёс робко подошёл к Двашу, виляя хвостом, они обнюхались и мирно разошлись.

Пока Лона вместе с подвыпившим конюхом ставили лошадей в конюшню, я нечаянно приручил этого пса. Мальчишка лет семи, наверно, хозяйский сын, бросал палку, а пёс Трезор приносил её обратно. Дваш заглянул мне в глаза, и я увидел в них такую тоску, что не смог устоять. Палок вокруг валялось сколько угодно, я выбрал одну и зашвырнул подальше. Дваш мгновенно притащил её обратно и сунул мне обратно в руку, а и вновь за ней помчался, радостно лая, как щенок.

– Дядя горец, а вы есть могущий бросить палку и для Трезора, не так ли? А то я есть не могущий кидать так далеко, - попросил малыш.

Я стал бросать для обоих псов по очереди, и трепал их по холке, когда они приносили палки назад. Заодно расспросил мальчишку о рэбе Иегуде. Судя по описанию, он был очень похож на рэба Исака, отлично говорил на торговом, и был очень добрым - часто угощал мальчишку вкусными чужеземными конфетами. С ним была его женщина, тоже добрая, по имени Юдифь. Ещё тут были их охранники, некий Хаим и его женщина Рахиль, они жили в соседнем номере, через стенку. Вся эта компания безвылазно торчала в гостинице уже недели две.

– Они оба есть убийцы, дядя горец, это есть по глазам видное, - заверил меня наблюдательный малыш, и неожиданно добавил: - Вы тоже есть убийца, но вы есть убивающий плохих, а они есть убивающие кого прикажут.

– Ты есть решивший, что я есть убивающий плохих, почему?
– растерянно поинтересовался я.

– Трезор есть признавший вас хорошим. А он есть очень разборчивый. А вы есть любящий рыбалку, не так ли?

– Нет. А ты есть спрашивающий почему?

– Потому что если вы есть любящий, то вы есть могущий арендовать у нас лодку и снасти, и купить наживку. Речка есть в сотне шагов отсюда, она есть полная рыбы. Только речка есть для нетронутых девушек запрещённая. Но ваша девушка есть наверняка тронутая.

– Речка есть запрещённая девушкам почему?

– Я есть не знающий, я же есть мальчик, а не девушка.

Попрощавшись с мальчишкой и Трезором, мы с вдоволь набегавшимся Двашем пошли в комнату. Лоне не понравилось, что пока она занималась лошадьми, я развлекался с собаками, но я объяснил, что проводил разведку, и даже выяснил, какой номер снимает рэб Иегуда, а какой - его охрана, и она нехотя сменила гнев на милость. И тут же отправила меня на кухню, за горячей водой - в умывальнике была только холодная, а нам вовсе не мешало как следует помыться, да ещё и одежду постирать - пахла она совсем не эдельвейсами. Вообще-то это обязанность гостиничного персонала, но их ждать слишком долго.

Только через час мы пошли к трепещущему. Лона сочла, что ей лучше одеться так, как вчера вечером, когда она танцевала танго в трапезной пятизвёздочного отеля. Я же не стал ничего выдумывать, оделся в свой запасной костюм, пристегнул на пояс кинжал, шпагу и арбалет, и уже выходил с Двашем в коридор, но Лона меня остановила и чмокнула в губы.

– На удачу, - неуверенно произнесла она.

– Ты есть вся дрожащая, - сказал я.

– Волнуюсь, - она попыталась улыбнуться.
– Ты, небось, думаешь, что принцессу обучили вести переговоры. Но нет, я не умею. А ещё я боюсь, что среди убитых в дирижабле были друзья кого-то из этих четырёх.

– Я тоже есть боящийся этого.

– Ну, спасибо, утешил!

– Я есть предлагающий трахнуть тебя для утешения.

– Дурак! Я не хочу для утешения! Я хочу для удовольствия!

– Удовольствие есть и утешающее тоже.

– Надоел ты со своим "есть". Пошли уже.

Дверь в номер трепещущего оказалась заперта. Я бы легко её высадил, но выбивание дверей - не лучшее начало мирного разговора. Я отошёл чуть в сторону, Лона постучала. Из номера донеслось неразборчивое ворчание, но она всё прекрасно поняла и ответила на том же языке.