Рэб Иегуда что-то пробурчал, вроде, одобрительное. Хаим выставил вперёд сжатый кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. Женщины усердно делали вид, что им безразлично. А я отъехал подальше и хлопнул коня пятками, посылая вперёд. Прыжок получился хреновый, виноват в этом был не конь, а всадник - слишком рано я послал его в прыжок. Приземлились мы в воду, в паре шагов от берега, и я, конечно же, вылетел из седла. Воды примерно по пояс, но дно оказалось илистым, и я слегка увяз. Где-то поблизости обретался крокодил, это тоже огорчало. Но пока конь барахтался в воде, я ухватился за стремя, и он легко вытащил меня на берег. Там я вскочил на ноги и поставил арбалет на боевой взвод. Дваш, не двинувшись с места, насмешливо на меня глядел, виляя хвостом.

Слегка болело правое колено, ушиб его, когда конь немного проволок меня по земле. Лучше уж так, чем барахтаться в воде бок о бок с крокодилом. Лона догнала и взяла под уздцы моего жеребца, пытавшегося удрать подальше от реки, и подвела его ко мне. Я влез в седло, недовольный собой и всем миром. Мокрый, грязный и раненый, пусть даже легко. Отличное утро!

– Ты в порядке?
– обеспокоенно спросила Лона.

– Я есть в порядке, - отмахнулся я.

– Но ты даже не вылил воду из сапог!

Я ничего не ответил, глядя на другой берег этой мерзкой речушки. Там царило радостное веселье. Всех рассмешило моё падение в грязь, хорошо хоть, что не лицом. В смысле, это для меня хорошо, а им бы ещё больше понравилось.

– Дарен, это был великолепный трюк!
– крикнул мне рэб Иегуда.
– Мы так не умеем! Мы перейдём речушку вброд, без цирковых номеров.

Они въехали в воду, разбившись на пары. Женщины - справа, то есть, выше по течению, телохранители - сзади. Вьючную лошадь вёл рэб Иегуда, держа её поводья в левой руке. Я бы их так и расположил, но сделал бы побольше интервалы - если вдруг что, пространство для манёвра не помешает. Хотя через реку с крокодилами я бы повёл подразделение вброд лишь в самом крайнем случае. Не такой я отважный, как рэб Иегуда. Конечно, водное чудовище нападёт - Дваш беспокоился, а с чего мне не верить его чутью?

Их лошади вязли в иле, каждый шаг вызывал всплеск. Я бы сказал, нет вернее способа приманить водных хищников. Когда Дваш заскулил, поджав хвост, а я глянул туда же, куда и он, ни капли не удивился. Слева по течению приближалось бревно. Только от бревна не расходятся волны, оно воду не рассекает. Быстро глянул вокруг, других "брёвен" не увидел. Наверно, крокодилы не охотятся стаями.

– Атака справа!
– крикнул я нашим спутникам и показал рукой, чтобы они не гадали, справа от них или от меня.
– Лона, стрелять только наверняка! Отставить спешиваться!

Она уже собралась спрыгнуть с коня, но подчинилась и осталась в седле. Всё-таки золотая девушка! Да, стоя на земле, легче попасть, но верхом легче удрать, если промажешь. Не стоило ничем рисковать ради наших спутников. Может, они иногда и приятные люди, но своя шкура дороже.

А на реке сотворился дикий хаос. Юдифь выхватила маленький громовой арбалет и выстрелила несколько раз. Не знаю, попала или нет, крокодил продолжал плыть, а испуганная лошадь встала на дыбы и сбросила всадницу. Рахиль тоже стреляла, но левой рукой, ведь за правую её утром укусил один из жеребцов. Она не левша - ни одна из свинцовых стрел в цель не попала. Рэб Иегуда полез за оружием в карман, и тут рванулась вперёд вьючная лошадь, а её поводья этот старый идиот намотал на руку. Он вылетел из седла, как из пращи, и раньше их всех оказался в безопасности на берегу, изрядно побитый об землю. Ему как-то удалось отцепиться от несущейся лошади, и он лежал, постанывая.

Думал, Хаим сможет сделать что-то полезное, его громовой арбалет был таким огромным, что стрелы должны пробивать крокодила насквозь. Но он утром получил копытом по левой руке, вот и держал поводья в правой. А когда достал арбалет, поводья бросил, хотя я бы их держал даже раненой рукой. Перепуганная лошадь, почувствовав свободу, легко сбросила всадника и, вырвавшись из топкого ила, тоже удрала на берег.

Крокодил побрезговал кониной и нацелился на Рахиль. Она сидела на взбрыкивающей лошади и нажимала на спуск, но арбалет уже не гремел - стрелы кончились. Казалось бы, прыгай с лошади налево, или забрось на неё правую ногу, да хоть достань кинжал! Но нет, всё пытается выстрелить из разряженного оружия.

Тренькнул арбалет Лоны, стрела на всю длину вошла в спину чудовища. Крокодил, будто ничего не случилось, распахнул пасть, и тут я всадил болт ему в голову. Пасть захлопнулась, ухватив Рахиль чуть выше лодыжки. Тварь больше не шевелилась. Острые зубы прорвали сапог, но вряд ли нанесли серьёзные раны. Однако тут лошадь Рахили наконец вытащила ноги из ила и рванулась на берег, волоча за собой висящую на её всаднице тушу. Рахиль закричала, зубы мёртвой твари рвали её плоть. Вода окрасилась ярко-алой кровью.

Дохлый крокодил так и остался в реке, Рахиль закатила глаза и упала с лошади, прямо мне на руки. Я едва успел спешиться и достать аптечку. Раненую положил на землю, а на ногу ей набросил жгут, это такой шнурок с воротом, когда ворот крутишь, шнурок стягивается. Если на шее - душит, а на руке или ноге останавливает кровотечение. Кровь яркая - повреждена артерия, я затянул жгут выше раны, и она почти перестала кровоточить. Тут взволнованный Хаим сказал мне, что его аптечка куда лучше моей, но она на лошади, а лошадь ускакала. Я не стал вникать, как аптечка ускакала на лошади, заткнул его и поручил снять с Рахили сапог.