– Мы же можем купаться там же, где они. Или опять боишься, что украдут вещи?

– Я есть боящийся другого. Эти женщины есть крестьянки, а ты есть аристократка. Твоё тело есть сильнее привлекающее.

– Мне доводилось слышать комплименты и получше. Но всё равно приятно, что для тебя моё тело привлекательней тела побитой жизнью крестьянки. Именно это вызывает у тебя страх и даже ужас?

– Твоё тело есть привлекающее и других. Ты есть считающая, что ты есть могущая постоять за себя, но я не есть верящий, что мы есть могущие отбиться от десяти крепких парней. Даже если они не есть хорошо умеющие драться.

Мы повернули коней и поехали вдоль берега в сторону от дороги. Горные лошадки наверняка увязли бы в песке, а эти чёрные чудовища шли спокойно. Они бы и неглубокую трясину миновали, не заметив. Да и раскисшая дорога, что нас сюда привела, мало чем отличается от трясины. Влюблённые, мимо которых мы ехали, не обращали на нас внимания, и те, что плавали, и те, что получали более острое удовольствие.

Наконец, мы забрались достаточно далеко, и вокруг я больше никого не видел. Кряхтя и морщась, я слез с коня и рухнул на песок. Задница болела так, что я не мог и пошевелить ногами, не то что опираться на них. Ожидал злых шуток от Лоны, но принцесса молча завела наших лошадей в лес и привязала к деревьям. Ко мне она вернулась, из последних сил таща вещмешки.

– Если ты скажешь, что нужно было разгрузить лошадей, а уже потом их привязывать, я тебя убью, - пригрозила она.

– Я есть мечтающий о смерти, - простонал я в ответ.

– Так плохо?
– она уже разделась сама, и начала раздевать меня.

Вы когда-нибудь стаскивали кольчугу с лежащего мужчины? Как ей удалось - ума не приложу. После кольчуги она уже запросто справилась с сапогами и штанами, а рубаху я снял сам. Напомнив ей, что одежду нужно придавить чем-нибудь тяжёлым, а то первый же порыв ветра доставит нам массу неприятных минут, я пополз к воде. Ползти пришлось всего пару шагов, да и я не был смертельно раненым героем, так что добрался быстро и с удовольствием плюхнулся в воду.

– Стой!
– заорала Лона, бросаясь следом.
– Там сразу глубоко, а ты не умеешь плавать!

– Я есть умеющий, - возразил я.

Вода в пруду и в самом деле была немного целебной - боль в заднице отпустила, зато к другому месту прилила кровь, и я стал похож на тех влюблённых, чьим именем назвали пруд.

– Где ты научился плавать? В горных реках, что ли?

– Я есть научившийся в бассейне.

– Извини, - Лона рассмеялась, чуть не захлебнувшись.
– Горцев считают варварами, даже если они называют своего вождя королём. Ты говорил об университете, в это можно поверить, но варвары и бассейн - вообще невообразимо. Скажи ещё, что у вас учат плавать всех.

– Это не есть так. Учащиеся плавать есть не абсолютно все, а лишь те, кто есть желающие учиться.

– В смысле, учат всех, кто хочет, и только их?

– Да, это есть так. Хотящие есть очень не все.

– Понятно.

Мы немного поплавали наперегонки, потом я нырнул и поймал огромного рака, он ухватил меня своей клешнёй, я его выпустил, и он был таков. Лона тоже ныряла, но неглубоко - она так мыла волосы. По её словам, переживала, что они перепутаются, но мне была безразлична её причёска - я всё сильнее и сильнее хотел её трахнуть, и понимал, что сдерживаться смогу лишь до тех пор, пока и она ведёт себя сдержанно. Но если эта вода действует и на женщин, её сдержанность скоро пропадёт. Я уже видел в её глазах проблеск желания. Купание пора заканчивать.

– Стирка грязной одежды есть неизбежная необходимость, - заявил я.
– Доплывший к берегу вторым есть стирающий.

Мы рванули к берегу. Даже не знаю, смог бы я её обогнать, если б захотел, плыла она очень быстро. Но я не хотел. Ещё ни разу ни одна из принцесс не стирала мои вещи, и незачем начинать сейчас. Но пока думал об этом, забыл о кое-чём другом.

– Вот теперь вижу, что снова тебе нравлюсь, - заявила эта гадкая девчонка.
– А то убеждала себя, что я в порядке, просто тебе нравятся только горянки. Я видела женщин из Берга, у них большие грудные клетки и маленькие груди.

Конечно же, я взглянул на её грудь. То, что она большая, я заметил даже под кольчугой, а вот форму смог оценить только сейчас. Лона вовсе не возражала против того, чтобы я рассмотрел её во всех подробностях. Наоборот, она стала что-то напевать и пританцовывать в такт мелодии, виляя бёдрами, тряся грудями и поглаживая себя по бокам. Соски подпрыгивали вверх-вниз, между ними болтался небольшой кулон жёлтого цвета на серебряной цепочке, похожий на застывшую смолу.

– Это народный танец, он называется "непристойный", - пояснила она с улыбкой, не прекращая бесстыдных движений.
– На королевских балах его не танцуют, но я всё равно научилась. И вижу, что в танце я тебе нравлюсь ещё больше.