Кивали все, кроме Соэка.

– Я не могу, - взмолился он. – Я хочу помочь, да, но я сбежал из осады Верлатта и той комнаты, я не думаю, что удастся в третий раз. Я не такой везучий.

Они молчали. Кионэ явно был готов присоединиться к нему, словно не он пытался нас толкнуть туда.

– Я останусь и буду сторожить комнату, - сказал Соэк, когда тишина стала неприятной. – Чтобы никто ее не разграбил. Знаю, это не много, но я не… не могу вернуться.

Айлин сомневалась.

– Это мило, и я не хочу оскорбить тебя, но я не знаю, кто ты. Я не оставлю тебя в своей комнате.

Соэк не обиделся.

– Я останусь в коридоре или на ступеньках.

Она подумала и кивнула.

– Ладно, это уже неплохо.

Я смотрела на них: на любимую Тали, на Айлин, ставшую мне почти сестрой, на Данэлло, которого могла полюбить, если мы выживем и сможем провести вместе достаточно времени для этого. Они хотели рискнуть жизнями, чтобы спасти незнакомцев. Как мама и папа на войне. Стоит ли нам это делать? Сможем ли мы? Я вспомнила слова бабушки. Правильные поступки редко даются просто.

– Мы не можем пробить путь. Мы – не обученные солдаты, так что даже с вспышками не сработает, - сказала я и посмотрела на куски пинвиума, ждущие, чтобы их опустошили и наполнили снова, и у меня появился план. – Нам нужно пробраться, как сделала я, чтобы вытащить Тали, а потом выбраться.

Данэлло нахмурился и потер шею.

– Как нам вывести так шестьдесят раненых учеников?

– И не надо. Мы опустошим и используем этот пинвиум, чтобы исцелить их, и сбежим вместе. Мы сможем пополнить пинвиум болью, так что им пробьем путь во дворе. А в Круге Лиги мы покажем всем, что Светоч соврал, - и спасем много жизней.

– Мы сможем так долго отгонять стражей? – спросила Айлин.

Данэлло пожал плечами.

– Зависит от того, сколько их пошлет за нами Светоч. Но если мы проберемся, не потревожив стражей, то сможем успеть многое до того, как проверят учеников. С толпой снаружи стражей внутри должно остаться мало.

Не факт.

– Дверь в палату запирается, да? – спросила я.

Тали кивнула.

– Пока вы будете исцелять учеников, мы сможем их койками забаррикадировать дверь, - сказал Данэлло.

План не был точным, но это была единственная надежда. Я вытащила горсть пинвиума.

– Нам нужно только понять, смогу ли я зажигать их, когда нужно, - иначе мы никого не спасем. Я повернулась Тали, в ее глазах были страх и восторг. – У тебя остались куски, что я давала для боли Данэлло?

– Да. Я не знала, что еще с ними делать, - она вытащила их из карманов и отдала мне.

– Все, отойдите. Я не знаю, какой сильной будет вспышка.

– Я буду в коридоре, - пробормотал Кионэ. Соэк и Айлин кивнули и вышли с ним.

– Я остаюсь, - сказала Тали.

– И я, - Данэлло прислонился к стене и улыбнулся.

Я глубоко вдохнула и попыталась успокоить мысли. Пинвиум был холодным и шершавым. Как я чувствовала себя тогда? Злой и полной боли? Я потянулась к тому гневу и бросила.

Бам.

Пинвиум отскочил от стены и откатился под кровать.

– Не сработало? – спросила Тали.

– Нет. Поверь, ты поймешь, когда это случится.

Не тот гнев. Я злилась, но больше боялась, что меня схватят, когда пинвиум вспыхнет. Я глубоко вдохнула и попыталась снова.

Бам.

– Может, если ты…

– Тали, я работаю над этим.

– Я просто пытаюсь помочь.

– Может, тебе стоит подождать снаружи.

– А если ты…

– Тали, просто выйди… - я смотрела на обломки пинвиума в руках, в ушах звучал шепот отца. Вызвать вспышку – как дунуть на одуванчик. Мне было шесть или семь, я сидела у печи, где папа придавал форму и зачаровывал кусочки пинвиума.

«Их просто зажечь, Ниа, пирожок, - сказал он, охлаждая кусок в ведре с водой у ног. – Ты ощутишь покалывание боли в металле. Потом нужно подумать о том, что ему нужно сделать, отдать приказ. А потом отпустить. Представить, как он летит, как пух одуванчика на ветру».

Одуванчики.

– Поняла. Назад.

Я вдохнула и бросила, представляя легкий пух одуванчиков, разлетающийся в стороны на невидимом ветру.

Вжих!

Я ощутила покалывание, как от песка, как было и в тот раз. Тали и Данэлло позади меня вскрикнули.

– Мы в порядке, - сказала Тали, когда я развернулось. – Как будто ужалило, - она подняла вспыхнувший пинвиум и закрыла глаза. А потом посмотрела на меня с долей удивления и гордости. – Ты умеешь делать это. А ты думала, что у тебя нет сил.