***

– Ну, что скажешь?
– проговорил барон, садясь за стол.

То, что Свенд опускал обращение "господин Рон" при разговоре с магом, очень тому не нравилось.

– Обычный молодой человек, - проглотив колкость, проговорил Рон. Видя, что этого мало и барон все еще смотрит на него, он продолжил.

– По многому видно, что вы, барон, были правы относительно его незнания языка и того, что он не подсыл. Никакой фальши, только чистые эмоции. Однако ухо с ним надо держать востро... парень не глуп, образован...

– Что-нибудь еще?

– Ну... Аура у него странная. Ммм, непохожая на ауры обычных людей, отличия невелики, но заметны, - пояснил Рон.

– Он имеет способности?

– Нет, барон, что вы! Просто он... Инороден.

– Об этом не трудно догадаться, - ворчливо произнес хозяин поселка, - стоит только посмотреть на него.

Маг сжал зубы.

– Я говорю о том, что видно не снаружи.

– Он прост и понятен... Не то, что некоторые, - проговорил Свенд и встал из-за стола. Рон с раздражением подумал, что этот вояка с героическим прошлым начинает его злить. Откинувшись на спинку стула, он стал размышлять о странном чужаке, найденном в горах, где только охотники на снежную нежить и бродят. Если он, Рон, первым сообщит о находке Великой Ложе, вполне возможно, его простят и не оставят гнить в этом медвежьем углу... Но если ценность чужака будет только как еще одного мерзкого смеска неведомых рас... Этого будет мало для прощения. Стоит к нему приглядеться... Какое-то время. А поэтому...

– Господин барон!

Свенд остановился посреди лестницы.

– Да?

– Когда мы сообщим в столицу об нашем... Найденыше?

Свенд некоторое время стоял молча, и маг поспешил добавить, - думаю, после Больших Холодов будет лучше всего... Вы согласны?

– Да, Рон... Я согласен. Быть посему!
– и невозмутимо зашагал дальше.

Рон дождался, когда тяжелые шаги отдалятся, хмыкнул и громко позвал:

– Госпожа Грета! Вина!

– Сию минуту, господин маг!

Маг сидел в зале, обдумывая создавшийся расклад, пока потихоньку собиравшийся в таверне люд не стал докучать ему.

***

Я сидел на постели и смотрел на Тиля - так, оказывается, звали хозяйского сына, - пока он соображал, как неумному мне объяснить значение слова "делать". Я давно понял, и слово на аррском прочно укоренилось в памяти, но я просто мстительно изображал непонимание этому паникеру, который помешал этому утру стать добрым.

Маг дал ему именно такое задание - учить меня языку нормальных людей. Я уже знал название около пятидесяти разных предметов и явлений. Одним из первых я узнал слово "туалет"...

– Тиль делать туалет!
– заявил я по-аррски, когда мне надоели его кривляния.

Тиль некоторое время изображал букву "О". Видно было, что он собирался обидеться, но вдруг согнулся пополам и захохотал.

– Нет,- давясь смехом, сказал он, - я не делал его!

Отсмеявшись и немного успокоившись, он вдруг покраснел и смущенно, мешая знакомые мне слова и жесты, попросил прощения за утро. Сообразил, однако! Хороший знак, неплохой паренек растет.

Мы пожали друг другу руки вполне земным жестом, и я с улыбкой сказал самое доброе слово на аррском, которое знал:

– Еда!

После более чем прозрачного намека я позавтракал, причем здесь же, в своей келии. Упражняясь в языке я потребовал стул, стол и письменные принадлежности. Последние были все те же - берестяные листы и угольки - о чудо!
– вставленные для удобства в специальные палочки. После такого шага учеба вышла на новый уровень, и к концу дня я мог похвастаться словарным запасом сапожника. И узнать много нового. Я под арестом. Про меня знают только те люди, которых я видел - начальник гарнизона Калем, господин маг Рон, Бани - отец Тиля и Грета, его мать. Калем, оказывается, племянник Свенда, а сам Свенд - здешний барон! После этого мой юный учитель убежал помогать матери по хозяйству, пообещав еще навестить сегодня.

Интересно я так попал - из ну очень демократичной Земли да прямо в местные феодальные келлнарские сливки общества! Стоило задуматься об своем поведении в новых условиях. Ведь то, что привычно было в земном социуме, здесь может восприниматься совсем иначе. Мне бы не хотелось, чтоб невинная шутка послужила поводом для удаления моих зубов, а то и головы... Остается только смотреть, что называется, в оба и мотать на ус любую доступную информацию.

А еще этот новый статус! Я так понял, они хотят меня приберечь до момента выяснения, опасен я или полезен. Ясно, что это будет выясняться на высших кругах власти. Хотя Свенда, тоесть господина барона Свенда дерр Бранн, я знаю всего пару дней, я уверен, что зла он мне не желает. А вот его племяш явно хочет избавиться от меня, да поскорее. Значит, здесь я точно не задержусь. Этот вывод неизбежно выводил меня к мысли, что основное мое занятие на будущее - это учиться выживать.

ГЛАВА 3. Белые люди

Тиль сказал, что скоро будет холодать. Я сначала воспринял это так же, как если бы по прогнозу погоды сказали - возможен сильный мороз, одевайтесь потеплее, покупайте лекарства нашего спонсора.

Оказалось все серъезнне. В этой местности, называемой в шутку Подбрюшие Ледяного Змея, за очень короткое время осень превращалась в полярную зиму, и наступают Большие Холода. Зная, откуда берутся такие перепады температур, я сделал вывод, что эклиптика планеты сильно наклонена и я очень вовремя оказался за метровой толщины стенами. Тиль продолжал заливаться соловьем о том, что жить в таких условиях могут только Белые люди. Оказалось, В Арре живут преимущественно люди этой расы. На мой невинный вопрос, а что же держит здесь людей, чем они тут занимаются среди таких холодов, Тиль ответил что в основном форт служит перевалочным пунктом на Змеином тракте, который освобождается от снега только на теплую половину года. И кроме того, служит самым северным форпостом государства. В остальное время, более холодное и дождливое, местные охотники занимаются пушным промыслом, а самые отчаянные сорвиголовы и охотой на снежную нечисть. Еще здесь есть заброшенные штольни, где когда-то добывали серебро. В некоторых еще ведут разработки самые упорные старатели-одиночки, но большей частью они стали прибежищем для все той же нечисти. В самое холодное время все эти люди сидят по домам или тавернам, в одной из которых я и нахожусь, и тратят заработанные за теплое время деньги. Местных жителей насчитывалось всего три тысячи с хвостиком, количество застигнутых холодом пришлых людей всегда колебалось, в разное время составляющее от десятка до нескольких сотен. В основном это были едущие "транзитом" иноземные купцы, их охрана из наемников и всяческий сброд из искателей легкой наживы и мошенников разных мастей.