Было темно, когда они дошли до Белогорья и по Юлькиному настоянию постучались в первый понравившийся им дом.

— Кто там? — спросил мужской голос.

— Странники, — ответила Юлька. — Пустите переночевать!

Дверь открылась. Встретивший их седоватый мужчина с зачесанными назад волосами и утиным носом добродушно сказал:

— Заходите! Как раз к чаю поспели. И представился:

— Карл Поппер[172], социолог. А вы кем будете?

Услышав имена гостей, внимательно посмотрел на шута:

— Давненько вы не были в наших краях, господин Джокер.

Шут промолчал и Поппер, что-то поняв, перешел к другой теме.

За столом неожиданно заговорили о смысле жизни. Разговор начала Юлька:

— Судя по тому, что я наблюдала в Витасофии, жизнь приобретает смысл только в поиске истины. Я права?

— Нет, — покачал головой Поппер. — Истина — это не клад, который необходимо отыскать. Мой друг Анри Пуанкаре[173] считает, что истина носит договорной характер, и я с ним согласен. Каждая истина существует для определенного времени, вне его она ложна.

— Получается: все неустойчиво, — растерялась Юлька. — На что же тогда опираться?

— Позитивисты ввели понятие верификации: проверка знания на опыте.

Но верификация слишком громоздка — необходимы эксперименты, лаборатории, — поэтому я предложил другой способ проверки истины: фальсификацию. Достаточно одной идеи, противоречащей данной, чтобы поколебать уверенность в ее истинности. Если же подобных противоречащих идей накопится несколько, это и будет фальсификацией, то есть опровержением, — объяснил Поппер. И, повернувшись к шуту, спросил:

— Как считаете вы?

— Истину нельзя познать. Истину можно только пережить, — коротко ответил Джокер. — Научная истина схожа с «окончательным выводом» здравого смысла, не догадывающимся, что он только что завершил историю.

— Оставим истину в покое, — махнула рукой Юлька. — На что мне ориентировать свою жизнь? Служение Отечеству? Искусству? Науке?

Семье?

— Решайте сами, — с сожалением посмотрев на Юльку, сказал Поппер. — Каждая эпоха выбирала свой смысл жизни: Античность — Благо, Средневековье — служение Богу, Возрождение — постижение Красоты, Новое время — Знание, Новейшая история — Деньги, Двадцать первый век — Информацию. Как видите, все концепции смысла жизни выходят за пределы науки, вторгаясь в область или ценностей, или убеждений, или веры, — и поэтому субъективны.

Поднявшись из-за стола, Поппер занялся устройством гостей на ночлег.

Несмотря на усталость, Юлька, прежде чем заснуть, долго ворочалась в постели. Близился решающий миг, когда она войдет в Комнату перекрестков и предстанет перед фигурой в маске, — но она не чувствовала в себе готовности к этому виртуальному поединку. Единственное, что может спасти: помощь Парацельса. Если он сумеет выполнить то, о чем она собиралась его просить.

Карл Поппер был настолько любезен, что утром проводил гостей к дому Льва Шестова. Тот встретил их приветливо, но, услышав о цели прихода, сразу поскучнел:

— Госпожа Неизвестность — мой кумир. Не понимаю, почему я должен делиться какими-то сведениями с ее недругами?!

— Можем просто о ней поговорить, — мягко сказала Юлька. — Хотя бы о том, как вы с ней познакомились.

— Да, это действительно интересно, — согласился Шестов. — Однажды в юности меня послали «Туда, не знаю куда, принести то, не знаю что».

Конечно, надо мной насмехались, но я пошел в указанном направлении — и встретил госпожу Неизвестность. Лучшего собеседника я никогда не встречал.

— Почему?

— Она всемогуща, — мечтательно произнес Шестов. — Созданное и познанное человечеством — лишь малая часть того, чем обладает госпожа Неизвестность. Общаясь с ней, я испытывал безмерный восторг и невыносимый ужас, потому что ее дары всегда удивительны и оригинальны.

— Так уж всегда? — усомнилась Юлька. — У нее что: не бывает повторений?

— Никогда! — горячо возразил Шестов. — Это противоречит ее сущности.

И сердито добавил: — Хватит о госпоже! Что еще вас интересует?

— Время и пространство — что скажете о них?

— Я — экзистенциалист. Для меня время, пространство — фантомы сознания. Понятие пространства появилось с осознания человеком линейных размеров собственного тела. Время — это единица измерения протяженности события. Нет впечатлений — нет и времени.

— А вечность?

— Вечность, — усмехнувшись, повторил Шестов. — Самое нелюбимое дитя Создателя. Все ее реалии украдены у времени, пространства и неизвестности.

Она покоится на отрицании сущего, фундамент ее существования — пустота, ничто.