Пример зрительницы со второго ряда оказался заразительным, и с места с тем же вопросом вскочила еще одна дамочка. Получив от лося свой букет, она с торжеством взглянула на сидящего на соседнем месте кавалера глубоко посаженными глазками. В зале взметнулось вверх еще несколько женских рук. Надо ли говорить, что скоро и третий букет отправился к очередной, довольно взрослой и пухлой красавице.

Полина поняла, что представление становится однообразным и вообще катится куда-то не туда, но предпринять ничего не успела. Когда новая зрительница поинтересовалась у лося, хороша ли она собой, Димка повернулся к ней задом и пренебрежительно помахал куцым хвостом.

– Не поняла?
– грозно возопила побагровевшая дамочка. Зрители с соседних кресел глядели на нее с усмешкой. То ли потому, что и им наскучили однообразные вопросы, то ли потому, что тоже не считали рослых широкобровых дам красотками.

Димка развернулся, еще раз оглядел претендентку и решительно ткнул носом в красный кубик. В зале послышались смешки. Зарвавшийся лось взглянул на зрительницу еще раз и потянулся к Мирику за последним букетом. Широкобровая посмотрела на лося с надеждой, но он, подмигнув зрителям левым глазом, отворотил от нее морду и принялся демонстративно жевать цветы. Публика давилась от хохота, но аплодировать не решалась. Осмеянная дамочка решительно поднялась с места и стала пробираться в сторону артистов с явным намерением обломать кому-то наглому рога.

– Представление окончено, благодарим за внимание!
– скороговоркой пробормотала Полина, и, ухватив Аглаю за руку, а Димку за шейный платок, начала тихонечко пятиться к выходу. Лось, впрочем, удалился только после того, как несколько раз поклонился публике, не выпуская изо рта изжеванный букет.

* * *

На улице девушки вручили Мирику оба кубика и попросили отнести в комнату, а лося они, дескать, сами отведут в конюшню. При этом кровожадные взгляды дрессировщиц не предвещали парнокопытному артисту ничего хорошего.

– Ну и что, Димочка, это было?
– набросилась на парня Полина, едва только за компанией закрылась дверь денника.
– Произвели фурор, нечего сказать.

– Сам не знаю, с чего меня так понесло, - растерянно ответил Димка.
– Сидел у себя в конюшне, ждал вас, пережевывал цветочек, - ну, тот, что вы принесли, - как вдруг почувствовал такой подъем, будто мне море по щиколотку. Захотелось отчебучить что-нибудь этакое.

– Поздравляю вас, господа, - устало проговорила Аглая, - на первое же наше выступление гвоздь программы отправился под кайфом.

– В смысле?
– удивилась Полина.

Димка молча вытаращился на школьницу.

– Цветочек аленький, который мы хотели нацепить Димке на рога и который он потом благополучно сжевал, мы где взяли?

– Где?
– заинтересованно промычал Димка.

– Сорвали с клумбы во дворе. А что нам рассказал Мирик про эти цветочки? Что местные используют их в курильницах во время обряда вызова демонов. Он еще удивлялся, что такие растения спокойно цветут себе посреди города.

– Точно!
– Полина хлопнула себя по лбу.
– Я же это тоже слышала, но пропустила мимо ушей, потому что думала о выступлении.

– И я тоже хороша, - повинилась Аглая, - я сразу начала прикидывать, как бы и нам попасть на такой обряд, а про Димочку не подумала.

– Девочки, - спросил шокированный студент, - демоны-то вам зачем?

– Не демоны, а один-единственный демон, - успокоила парня Аглая.
– В Каракумате остался всего один неиспользованный принц. Принц-демон. И мы должны как-то до него добраться.

* * *

Аглая по привычке проснулась рано и теперь тихонечко сидела в продавленном кресле, сложив ноги по-турецки, и внимательно изучая собственноручно вычерченный на блокнотном листке местный календарь.Полина еще спала, натянув тонкое казенное одеяло почти до бровей.

Комната в актерском общежитии, поначалу показавшаяся девушкам не слишком уютной, была уже основательно обжита. На полу появился выпрошенный у коменданта ковер, подоконник украшал горшок с цветами.

Заканчивалась четвертая неделя, проведенная подругами в Бахри. Представление в актерском клубе, которое начинающие дрессировщицы сочли провальным, произвело неизгладимое впечатление на директоров сразу трех столичных театров. Самым солидным из них был известный далеко за пределами халифата театр комиков и мимов, и девушки, посоветовавшись со знающими людьми, приняли его предложение.

Советчиком, кстати, выступил комендант общежития Кюрим Луфти, оказавшимся бывшим канатоходцем, когда-то неудачно сверзившимся с высоты. Дурашливость Димки, за которую народному дуэту пришлось краснеть на дебютном выступлении, директор театра господин Амади Лалех счел изюминкой, обещающей гарантированно привлечь зрителя. Номер назывался "Шаловливый лось" и теперь шесть раз в декаду радовал публику.

Но не театральный успех заставил народный дуэт так надолго задержаться в халифате. Девушки ходили в городские храмы на ритуал вызова демонов, который считался у местных религиозным обрядом и совершался каждый десятый день.