Левая мужская рука надавила на ключицу, заставив упасть на подушку спиной, очень близко от шеи, будто с намеком. Я замерла, машинально руки сонула в локтях и распласталась. Восстанавливала привычное сердцебиение.

Мужчина схватился за краешек простыни, скрывавшей мое тело, и мягко повел вниз, опустил до середины бедер.

Неожиданный порыв испугал.

– Не стоит говорить о нем так, мне хочется сделать что-то очень плохое, - скупо произнес Хаски.

Подтянув тело выше к изголовью, поудобнее устроился мужчина. Его левая рука, та что лежала на ключице медленно передвинулась ниже. Невероятно теплые прикосновения, пальцы намеренно прочертили линии на груди, очень аккуратно задели напряженный сосок и плотнее обхватили всей ладонью податливое полушарие груди, покалывающее от напряжения. Вторая рука правая льдом коснулась ниже пупка, отчего мышцы скрутило внизу живота, а грудь еще сильнее подалась на встречу ладони Хаски.

Мужчина обвел маленькие усики бабочки по контуру едва заметно, но льдинки я прочувствовала. Обвел маленький рисуночек, который я делала не для него. Я делала его для Леньки на свое последнее День Рождения, хотела удивить любимого, а он не увидел. Небольшой рисуночек было легко поддерживать в первозданном виде, сама не знала, зачем сохранила. Хаски самозабвенно водил по этим контурам, гладил аккуратные линии, по тельцу маленького насекомого.

– Ножки раздвинь, - приказ прозвучал, но что странное эти его приказы были особенные, с хрипотцой в голосе, будто он заболевал в этот момент или ему больно. Видя, что замедлила с исполнением Хаски рукой раздвинул ляшки в разные стороны, заставив по максимуму осободить место, и только потом поняла, что для него.

Подал вес тела на ладони с этим немигающим темным взглядом, будто готовился ударить в самое больное место, но всего лишь спустился вниз по кровати. Мышцы игрались на его плечах, я прикрыла глаза, видя как любовник наклонился, с любопытством рассматривая мои распахнутые бедра. Словно зверь лизнул языком, облизал всю мою влажность, пробуя на вкус, я слышала как шумно вдыхал воздух повторяя маленькие но глубокие слизывания. По всем самым откровенным частям водил языком, заставлял загораться сильнее и мечтать о большем. Ощутить и внутри себя скользкие прикосновения.

И я дождалась. Язык как можно глубже раздвинул вход во влагу, куда он всегда стремился попасть, а теперь настойчиво оставлял будто свой вкус, напоминание. Будто клеймил, как самец самку.

А когда терпеть и изнывать стало невмоготу, подхватил меня под коленями, и даже без рук смог с легкостью ворваться внутрь моего тела, настолько я была влажная и податливая для его действий. Хотелось сдохнуть, от позорного осознания.

Пыталась закрывать глаза и представлять образ Леньки, хотела, чтобы он меня брал, чтобы он так глубоко врывался в меня и ловил мои стоны. Но внешность любимого расплывалась как зажеванная пленка. Я не могла вспомнить его черт.

Задрав бедра Хаски начал глубокие, очень уверенные движения. И с каждым точком внутри я словно слышала слова - подтекст.

До самого края впился внутрь моей жаждущей плоти, заставив схватиться за краешек подушки. Здесь

Отодвинулся, вышел полностью и вновь с легкостью прошел внутрь. Должен

Вышел вновь полностью, всей длиной члена провел по внутренним складкам, мокрым, страстно реагирующим на поглаживания. Быть.

Отовинулся и несосознанно под воздействием силы припечатал меня выше, заставив головой упереться в изголовье кровати. Только.

И на финальном толчке излился в меня. Я

Здесь. Должен. Быть. Только. Я

Держал меня приподнятную чуть выше кровати за ляшки, полностью в его власти. На груди любовника блестела цепочка, а капельки пота заливали его лоб и шею. Мужчина хрипло и глубоко дышал, восстанавливал ритм.

Он всегда уверенно дышал, никуда не торопился, а со мной - всегда торопился, и действовал как-то не обдуманно, эмоционально не стабильно. Хаски был такой спокойный, адекватный, немного милый на этих горках, я поверила, что он тот человек. Но, к сожалению, после отказа я познала вторую его страшную сторону. И она ужасна рядом со мной.

Вернулась из глубин памяти.

Вздрогнула от внезапного сквозняка по обнаженным позвонкам спины. В проеме приоткрытой двери стоял и смотрел Трески, пальцами постукивал по дверному проему. Улыбался и очень увлеченно рассматривал мое тело от шеи и ниже. Полотенцем быстро прикрылась и взвизгнула в полноту легких, будто жизнь зависела от того, насколько сильно закричу.

– Ой, не ори только, - недовольно прикрыл глаза и уши этот «человек». Не торопился исчезать.

– Пошел вон!
– заорала на все помещение, указывая тому за спину в комнату Хаски. Пусть исчезнет, растворится.

– А если не хочу...
– ладони убрал от ушей и плечом разлегся на двери, продолжал осмотр. Сзади меня, ведь нет зеркал, а то набросила полотенце спереди на тело?

Дверь в комнату открылась позади Трески и в нее ворвался, как порыв цунами Хаски, а за ним чуть медленнее вошел Польски.

– Что здесь собственно...?
– Александр оглядел меня и обстановку возле, расстановку сил на поле боя. Дмитрий и слова не озвучил.

– Хаски, какого Бастарда этот имбицил пялится на меня!?
– взвилась я на первого попавшегося. Он в ответе за них и правильно начала на него материться. Дмитрий взял за шкирку, как плешивого котенка Макса, и вытащил за дверь, Польски следом послушно исчез и прикрыл выход.