Не слишком большой зал овальной формы выполнял, насколько я мог ориентироваться на свой опыт, функции гостиной. В центре стояли друг напротив друга два чуть выгнутых дивана с низким квадратным столиком посередине, перпендикулярно им в дальней широкой стене горел камин, правее виднелась дверь. Вдоль ближней широкой стены, в центре которой вошёл я, стояли книжные шкафы.

Читать при имеющемся тусклом освещении, конечно, было нельзя, но Виграф был занят другим. Избавившись от халата, он сидел на правом от меня диване, закинув одну ногу на другую, откинув назад голову и положив руку на диванные подушки, и подпевал льющейся из невидимых колонок песне. Но когда он заметил моё появление и прервался, вдруг оказалось, что голос был только его.

Плавно крутанув кистью свободной руки, Виграф заставил музыку затихнуть; ей же повёл в сторону второго дивана:

– Располагайся. Нам теперь ещё долго не уснуть.

Присев, я постарался расслабиться хотя бы примерно так же, как он, но, по-видимому, не получилось. Окинув меня внимательным взглядом, феодал заметил:

– Отдых пошёл тебе на пользу, но только частично.

– В смысле?

– Не сталкивался ли ты по пути из своей комнаты с одной хорошей девушкой, которая...

Я вспыхнул раздражением и смущением:

– Снова скажешь, что это не ты её послал?

– Маркус, - разведя руками, Виграф так сочно произнёс моё имя, что, в принципе, этим можно было и ограничиться: уж что-что, а передавать голосом эмоции у него получалось превосходно. Сейчас в нём слышались горечь и усталость.
– Мне хватает развлечений помимо издевательств над тобой и тем более сводничества. Меня интересует только то, почему ты так остро реагируешь.

– Не остро, - я решил защитить себя.
– Я вообще никак не реагирую. Сперва она бросала на меня взгляды за ужином, потом пыталась... ну, ладно, не пыталась, но наверняка хотела прийти ночью.

– Так ведь в том и дело!
– Виграф снова взмахнул руками, на этот раз с ужасом.
– На месте бедной девочки я бы места себе не находил от того, что её игнорируют. Развивать отношения или не развивать - решай сам, но одна твоя улыбка в её сторону оказалась бы ценнее сотни моих!

Я хотел поинтересоваться, не нарушаем ли мы такими разговорами ничьей тайны личной жизни, но вспомнил о звукоизоляции помещения. Пришлось продолжить.

– Давай логически. Раз я так сильно ей понравился, улыбка даст понять, что ей есть на что надеяться, и она сконцентрирует внимание на мне ещё больше. Со следующим знаком то же самое, то есть ставки раз от раза повышаются. А когда дойдёт до момента, когда возникнет объективная невозможность продолжить... Допустим, я не хочу с ней спать, потому что у меня уже кто-то есть. Ставки будут настолько высоки, что её страдания не пойдут ни в какое сравнение с тем дискомфортом, который она испытывала от отсутствия улыбок.

Виграф покачал головой:

– Всё гораздо сложнее. С точки зрения формальной логики, ты абсолютно прав, но подавляющее большинство людей не использует её в размышлениях, а в чувствах - вообще ни один. Существует огромное множество вариантов развития событий, каждый из которых окажется лучше того, которому следуешь ты. Даже если ты не хочешь проводить с Альмой время наедине, у тебя есть масса возможностей сделать её чуточку счастливее, и ни одна из них не используется. Подари ей взгляд, улыбку, коснись руки - ничего серьёзного или сложного, но она запомнит тебя как нежного и отзывчивого гостя, а не каменного истукана, который приехал, отверг её чувства и отбыл, как ни в чём не бывало.

– Какие чувства, если разговор только об улыбках, - запротестовал я.

– Какие чувства, боюсь, тебе никогда не узнать: так сложилось, что мы с тобой другого пола, - Виграф усмехнулся.

– Но ты ведь откуда-то всё это знаешь.

– Частично навыки, частично талант. Есть, кстати, такая теория: если потратить десять тысяч часов на какое-то занятие, не механически, а осознанно и развиваясь, станешь мастером. Что бы это за занятие ни было.

– Десять тысяч часов, - задумался я.
– Допустим, выделять по два часа каждый день. Это пять тысяч, на семь - семьсот с небольшим недель. По пятьдесят четыре... Тринадцать с чем-то лет. Сколько, говоришь, тебе?

– Режим затворника, - покачал головой Виграф.
– Некорректный подход в силу того, что ты общаешься с живыми людьми гораздо больше. Если только нарочно не избегаешь этого.

– Ну, я не то чтобы о чистом общении думал.

Вопросительно кивнул в сторону внешней стены зала, подразумевая мои проблемы с Альмой, феодал усмехнулся:

– По два часа каждый день на протяжении тринадцати лет не все выдержат.

Тема началась шутливо, но у меня в голове вдруг возник показавшийся важным вопрос, хоть объективно он и запоздал на несколько часов.

– Если я спрошу о личном, ответишь?

– Спрашивай, - спокойно кивнул Виграф.

– Но только чтобы раскрыть суть. Вот ты живёшь здесь. В окружении не такой уж многочисленной прислуги, почти в замкнутом пространстве. Наверняка ты давно и плотно со всеми...

– Только с противоположным полом, - как ни в чём не бывало поправил феодал.
– И в рамках возрастной категории.

– И тебя не смущает, что приходит абсолютно левый человек, которого тебе, конечно, порекомендовали, но о котором ты не знаешь ничего конкретного. И оказывается в постели с теми, кого... кто...