Все доспехи оказались сложены в стороне, и Царевич с наслаждением потянулся. Снял поддоспешник, подставил ветру голую грудь. Перевёл довольный взгляд обратно на меня:

– Солнце высоко, если выйдешь сейчас - доберёшься ещё до темноты.

– Уже прогоняешь?

– Ни разу, - Царевич повёл рукой в сторону замка.
– Мы, может, по твоим меркам и ютимся в халупах, но место переночевать всегда найдётся. Я тоже сегодня остаюсь здесь. Так что решай сам.

Взвесив за и против, я всё-таки выбрал дорогу. Здесь меня ждали веселье, немного информации в дополнение к полученной, и только. Между тем союзники меня интересовали больше.

– О ребятах не волнуйся, - сказал напоследок Царевич, - я передам, что ты попрощался и с ними.

Да, с таким уровнем командного взаимодействия - было в высшей мере наивно разделять их для разговоров и надеяться, что это останется незаметным.

* * *

Ни лошадь физически, ни я морально не успели устать к моменту, когда путь подошёл к концу. Границ или каких-то других признаков разделения территории не было в помине, ничья стража внимания не проявляла. Лишь промелькнули по разным сторонам дороги два невыразительных замка и несколько деревень, и ветер приобрёл новые оттенки, свидетельствующие о близости моря.

Преодолев очередной холм, я оказался над покрытым крупной тёмной галькой берегом. Лучи заходящего слева солнца делали камни почти чёрными, зато серые скалы, нагромождённые чуть правее геометрического центра залива, наоборот, высвечивались и отливали золотым. На скалах примостился, так же не обделённый солнечным светом, небольшой замок. Специалистом по фортификации я себя, понятно, не считал, но, несмотря на узкую тропу, ведущую к воротам, сложилось впечатление, что он строился совершенно не для защиты. Любимый дом, совпавший по форме с шаблонами мышления других людей, - возможно, но не попытка обустроить сверхзащищённую крепость без отрыва от живописного пейзажа.

Вблизи проявилась такая милая деталь как придорожные фонари, расставленные в шахматном порядке и освещавшие опасные места и повороты тропы, тем сильнее, чем темнее становилось вокруг. Сами собой всплыли воспоминания о Лентане, и я тоскливо вздохнул. Но углубиться в размышления не успел - сквозь шум волн пробилась музыка, флейта с гитарой.

Закатные рыцари едут на чёрных конях

К собору, где мастер упорно рисует священный покров.

У мастера кисть золотая танцует в руках,

Он сам -- словно дар возрождённых из пепла наивных волхвов.

Хотели бы рыцари знать, где богатство племён,

Которым теперь ни за что не порвать католических пут.

Ведь в золоте мастера спрятан языческий сон,

Его привезли каравеллы, искавшие в Индию путь.

Спите спокойно, жители Города Солнца,

Спите спокойно...

"Десять к одному, что Царевич сдал меня", - мелькнула мысль. Песня была красивой, да и голос завораживал, произнося слова будто читая сказку или воспроизводя древнюю легенду. После припева текст стал неразборчивым: то ли волны зашумели сильнее, то ли ещё что.

Когда я поднялся на площадку перед воротами, створки уже раскрыли. Двор был один, впрочем, на большее не хватило бы места. В глубокой арке таились двери во внутренние помещения замка, по сторонам тянулись деревянные пристройки хозяйственного назначения, их обнимали сзади трёх-четырёхэтажные крылья.

Пока у меня принимали лошадь, из арки появился феодал. Ростом и возрастом с меня, худощавый. Тёмные волосы имели длину больше средней, передние пряди, приподнимаясь у корней, обрамляли лицо до подбородка, задние спадали на плечи. Под накинутым халатом виднелась белая рубашка со шнуровкой на вороте вместо пуговиц и широкими рукавами, заправленная в чёрные штаны. Через ремень шёл спиральный серебряный узор, серебряное тиснение также покрывало невысокие сапоги.

Плавная пружинистая походка чем-то напомнила воинов Братства сумрака, но скорее выдавала склонность к театрализации, как и живые губы, чуть прищуренные глаза и подвижные брови. На пальцах блестело несколько колец, хотя мне подумалось, что представить этого парня женатым было бы сложно.

– Добро пожаловать в Замок-над-морем, - объявил феодал, разводя, насколько позволял свободно лежавший халат, руки.
– Я о тебе почти ничего не знаю, но это и не важно: друзья друзей мои друзья, а времени познакомиться у нас в избытке.