– Война, - пожал я плечами.

– Хотели, - согласился Виграф, - но не успели. Предводитель фракции недовольных выступил на совете с обвинением в адрес старых феодалов, мол, они не исполняют часть обязанностей, но пользуются расположением Властителя благодаря давней дружбе. Те ответили, что новички последних лет должны быть довольны самим фактом присоединения к империи, а не спорить из-за земли, далее обвинения приобрели личный характер, и Властитель оказался вызван на дуэль, которую благополучно выиграл. Недовольные затихли, но на следующем совете предъявили обвинение уже в нарушении дуэльных правил и вмешательстве в ход поединка. Которое следует исправить автоматическим прекращением полномочий действующего Властителя и всеобщими выборами нового. Закончилось всё снова бойней.

Виграф сделал паузу на управление транспортным средством.

– Новым Властителем стал один из восставших, и земля была поделена между всеми имперцами поровну. Все прежние правила в кои-то веки сохранились, лишь новичкам постановили сосать лапу до ближайшей войны или другого появления новых территорий. В совет им входить разрешили, но без права голоса, так как полноценными членами общества они не являются.

– Сдаётся, я уже знаю результат нового этапа, - усмехнулся я.

– Да уж кому, как не тебе.

– Ну, не скажи. Тут всё так запутано, что половину исходов я бы, может, и предположил, но угадать не смог.

– Так и живём, - развёл руками Виграф, по-прежнему беззаботный.
– Многие новички стали вступать в инициативные группы при советниках Властителя, получая таким образом долгожданный голос в совете. Однако через некоторое время поднялся вопрос о том, что слишком уж часто стали подводить кого-то под конфискацию, отыгрываясь, видимо, за предыдущий период. Лишение места в совете ведь отправляло феодала по миру, а его домен передавали кому-то другому, из числа безземельных в порядке очереди. Так вот, сверху надавили, снизу прижали, и выяснилось, что бюрократы вовсю мухлюют со статистикой и списками очередей и действительно специально подводят порядочных имперцев под статью в интересах кого-то из своих друзей. Вот тебе и инициативные группы. Гражданской войны не произошло, новичков было слишком мало, но всех причастных к махинациям без лишних рассуждений перебили, включая тех, кто уже сидел на местах. После этого приём новичков закрыли с концами, решив, что от них слишком много проблем.

– Весело, - заметил я.

– Очень, хотя снаружи за всем этим наблюдать гораздо веселее, чем изнутри. Чем ближе ты к водовороту, тем больше у тебя возможностей узнать, какие сокровища лежат на глубине, но тем меньше возможностей выплыть обратно.

– Как-то так. И чем всё закончилось?

– А пока тем и закончилось. Это последнее яркое событие, и сейчас там всё тихо бурлит в ожидании нового конфликта, между кем бы он ни произошёл. Как произойдёт - можно будет собирать информацию и восстанавливать картину событий. А тем временем мы приближаемся к точке назначения.

По левой стороне от меня из-за очередной гряды показалась небольшая равнина, на которой стояла большая деревня, вытянувшаяся вдоль подножья горы удивительно ровной формы. Тёмно-серые безжизненные скалы, между которыми вилась выделявшаяся светлым дорожка, уходили к вершине, из которой раз в несколько секунд бил сноп бездымных искр. Периодически неизвестной природы заряд копился и превращался в гораздо большего размера золотой фонтанчик, как от фейерверка.

– Я представлял себе вулканы совершенно по-другому.

– Готов поспорить, такого, - Виграф сделал акцент на последнем слове, - вулкана ты не представлял вовсе.

Дорожка, как я заметил, присмотревшись, шла только до середины склона, где располагались ровная площадка вполне подходящего для нас размера и вход в тёмную пещеру. Заложив плавный вираж, мы направились прямо туда. Без всяких проблем, как заправский воздухоплаватель... воздухопловец?... скорее, просто авантюрист с внушительным стажем, Виграф посадил дирижабль и, дождавшись успокоения мотора, открыл неприметный отсек в полу. Скинул вниз верёвочную лестницу, пояснил:

– Спрыгнуть можно и так, а вот на обратном пути пригодится. Трап мне тут подавать пока отказываются, но я над этим работаю.

С каждым пройденным по тёмному коридору метром - а называть этот тоннель пещерой язык не поворачивался, слишком уж пол и свод были ровными - становилась громче музыка, идущая из условного жерла. Я различил скрипку и гитару, ещё, кажется, фоном играла виолончель. Красивая и энергичная композиция звала ускориться, присоединиться к празднику, устроенному в таком необычном месте. Полумрак распространялся, похоже, на все внутренние помещения; глаза без особых проблем различали детали обстановки, но что-то большее вроде попыток разглядеть выход представляло трудности.

Мы вышли в огромный, теряющийся в размерах зал. Метрах в трёх от пола стены начинали медленно сужаться и заканчивались кратером, в который просматривалось голубое небо. Здесь освещению было уделено особое внимание: оно как будто жило собственной жизнью, неоднородно распределяясь и гуляя во всех трёх измерениях как ему вздумается.

Наиболее яркое пятно приходилось на центр зала, где танцевал единственный присутствующий здесь человек - девушка с рыжими волосами, спускавшимися сзади почти до талии и переходившими в круглую чёлку, в свободном бело-оранжевом платье чуть выше колена. Следуя за её движениями, волосы то плавно перелетали широким шлейфом, то вздымались настоящей огненной волной, от чего поневоле перехватывало дыхание.