– Нормально. Твоё, смотрю, тоже.

– Вполне. А значит, мы готовы развивать начатое. Как ты смотришь на прогулку по программе "всё включено"?

Следом за мной в зал вбежала Альма и, виновато поклонившись в сторону хозяина, заняла место по инструкции, за моим стулом; манку из большой кастрюли в центре стола я успел наложить сам. Бросив на нас весёлый взгляд, Виграф издал короткий звучный вздох, проассоциировавшийся у меня с былинными барышнями, томно поглядывающими из окна светёлки.

– Альма, нальёшь чаю?
– попросил я, вспомнив недавние наставления. Девушка просияла и кинулась к посуде; хорошо ещё, что сорт подавался один и не возникло потребности разбираться в нюансах.
– А что за программа такая?

– О!
– Виграф чуть наклонился вперёд и стал таинственно рассказывать, сопровождая слова плавной жестикуляцией одной рукой. Выглядело это как нечто среднее между объяснением плана диверсии, рекламой нового шоу и воспроизведением сказок тысячи и одной ночи.
– Минуя несколько близлежащих доменов, мы попадём на Змеиную гряду, одно из самых высоких скоплений гор в этой части мира. Поднимемся на самый верх, наблюдая рождающийся на наших глазах закат, и попадём в гости к моей подруге, которая живёт в вулкане, подобного которому ты ещё не видел!

– Учитывая, что это будет первый вулкан в моей жизни, я заинтригован.

– Ваш чай, милорд, - прошептала Альма практически мне на ухо. Поймав ещё один взгляд Виграфа, я мысленно вздохнул - как же это всё странно ощущается!
– и коснулся руки девушки, которой она пододвинула чашку.

– Спасибо.

– Альма, дорогая, сбегай вниз скажи, что мы скоро отбываем, - отослал её феодал. Прищёлкнул пальцами: - Ах да, Маркус, ты ведь не против оставить лошадей и прогуляться на дирижабле?

– Ого!
– от лошадей мне по-прежнему требовался отдых, да и предложение было необычным.
– Полностью за.

– Прекрасно. Распорядись тогда, чтобы подготовили дирижабль.
– Когда за девушкой захлопнулась дверь, он торжествующе развёл руками: - Совсем другое дело! Скорость твоего прогресса по сравнению со вчерашним днём просто поражает.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но, вспомнив о присутствии за спиной Виграфа Берты, почувствовал, что краснею, и переключился на завтрак.

Закончив, Виграф подошёл к окну и кивнул вниз:

– Вон он, красавец.

Во дворе раскладывали сложную конструкцию из кусков полотна мягко-серого цвета, соединённых между собой деревянными, вроде бы, рейками. В центре оно приподнималось каким-то объектом размером с автомобиль, вероятно кабиной или как там оно называется.

– Поместится?
– выразил сомнение я, вставая рядом.

– Конечно. На определённом этапе вступает автоматизация, и дальше надо только следить за ветром.

Мне стало любопытно, и я решил досмотреть процесс до конца.

Действительно, когда полотно заняло практически всё доступное пространство, над кабиной сам собой возник пузырь, который стал быстро расти и поднимать за собой оболочку. Дойдя до уровня нашего окна, шар остановился и воздух перенаправился в стороны.

Объект внизу оказался похож на открытую конную коляску века восемнадцатого-девятнадцатого, но не обособленную, а лежащую на обнимающем её снизу и сзади моторном отсеке, органично продолжавшем контуры.

– Здорово!
– восхитился я.
– Вот куда тратят потенциал люди, далёкие от войны?

– Ага, на средства доставки, чтобы стать к войне чуточку ближе.

– Серьёзно?

– В некотором смысле, - Виграф усмехнулся, но обычные для него озорные искры в глазах притухли.
– В рабочем режиме он становится невидимым, чтобы завистники и дураки не могли испортить удовольствие.

– Эк у вас тут, - покачал головой я.

– Да как везде, - феодал тряхнул волосами и вернулся к столу.
– Ну-с, можно начинать собираться. Час у нас точно есть, хотя никто не мешает отправиться и к ночи.

– Что надо успеть сделать?
– деловито поинтересовался я. Виграф окинул меня долгим оценивающим взглядом. Кивнул самому себе, снова посмотрел мне в глаза.

– Одеться.

Личность приютившего меня человека характеризовалась уже тем, что помимо "комнаты для прослушиваний" он уместил в свой не такой уж большой замок комнату для переодевания. Натурально, две стены из четырёх целиком занимали шкафы, а окно напротив двери, по всей видимости, оставили чтобы оценивать вид одежды в солнечном свете. В углу у окна возвышались ростовые зеркала, позволяющие разглядеть себя с любого ракурса.