– Саня, ты, что там про зажигательные гранаты говорил?

– Есть такие. Вы ящик таких в Талагах еще взяли.

– Сможешь во второй этаж зафинтилить?

– А чего нет, надо только удачную позицию найти. Да вот решетки мешают, граната разорвется снаружи.

– А вот то крайнее окно видишь, ближнее к лесу? Я в бинокль рассмотрел, там крепления решетки почти перебито. Попрошу снайперов закончить дело. А ты сможешь пока за баней спрятаться. Потапов пусть имитирует штурм с другой стороны.

– Давай, попытка не пытка.

Через полчаса с другой стороны дома началась ожесточенная пальба. А здесь, в крайней к воротам комнате, кто-то неосторожно высунулся в окошке и сразу попал под огонь снайпера. Под шумок бывшему морпеху удалось вполне скрытно пройти на позицию. Он дождался, когда крепления решетки будут перебиты Ольгой Шестаковой и Складниковым, и произвел выстрел из РПГ. Окна второго этажа расцвели ярким желто-багряным заревом. Из всех ближних к месту попадания окон вылетели большие клубы огня и дыма, рамы разлетелись наружу просто жалкими ошметками. Все это живо напомнило кадры из какого-то голливудского блокбастера! Эффект от взрыва оказался просто впечатляющим. Пономарев сноровисто перезарядился и сделал еще один выстрел уже в другое окно, решетка там отлетела от предыдущего взрыва. Снова яркий всплеск, огонь даже, показалось, полыхнул еще сильнее. Наверное, эта комната была меньше размером. В здании раздались дикие вопли, а панические крики просто перекрывали друг друга, чей-то отчаянный женский визг просто резанул по ушам, как шум от работающей циркулярной пилы. Теперь в дело вступил Вязунец. Он громко прокричал в заранее приготовленный мегафон - Граждане бандиты, если не хотите поджариться все скопом, выходите на крыльцо с поднятыми руками! Оружие бросать на крыльце. Первым идет Пачин! На размышление даем пять минут. Потом обливаем дом бензином и поджигаем!

Видимо впечатление от произведенных взрывов оказалось вполне внушительным, так как буквально через минуту в окно на первом этаже высунулась палка с белой тряпкой. Немного позже на крыльце появился сам Пачин. Оружия при себе главарь не имел, да и, судя по тому, что его подталкивали сзади, сдавался он не совсем добровольно. За ним стали сразу кучно выходить люди. Многие были в грязной, закопченной одежде, некоторые были ранены, их тащили. Всего наружу вышло девять человек, из них две молодые девушки, те буквально бились в истерике, а мужчины, наоборот, были напряжены и молчаливы. Михаил молча подошел к Пачину. Тот поднял глаза на атамана

– Радуешься?

– Чему, придурок?

– Твоя взяла. Сегодня.

– А ты что, наивный, надеялся победить? Тогда ты еще больший придурок, чем я думал. Твое время окончено, навсегда. Пакуйте его!

Захваченных бандитов связали по рукам и ногам, и забросили в микроавтобус. Хант с бойцами тем временем проверил дом. Живых там уже не оказалось. На второй этаж, вообще, без противогаза лучше было не заходить. К усадьбе командиры уже вызвали пожарную машину, нужно было погасить здесь огонь. А пока штурмовики забирали все найденное оружие и припасы. Здесь уже точно никто не будет жить.

Неожиданно из-за поворота вылетел спортивный мотоцикл, на нем сидел Петр Мосевский. Его с утра уже опросили, но на штурм не взяли. Он часто бывал в особняке, и помог составить его план. Он же и сказал, что баня стоит на выдающемся на полметра бетонном фундаменте, что позволило спрятать там одну штурмовую команду. Хотя молодой человек уже был не в курсе обстановки, царящей нынче у Пачина. В последнее время Петр часто выезжал с командой 'мародеров' и разведчиками, жил то в Капле, то у "коттеджников", и понемногу вышел у Пачина из доверия. А с другой стороны ему доверия и от наших полного не было. Вертеться же, как флюгер все время было нельзя, невозможно всем казаться "классным парнем", надо выбирать одну сторону и ее держаться. И сейчас он примчался с известием, что в поселке 'коттеджников' происходят какие-то шевеления. Хант также сообщил, что узнал в паре трупов людей из того поселка. Атаман тут же приказал арестовать семьи этих двух предателей, а остальной поселок посадить целиком под домашний арест, при сопротивлении стрелять прямо на поражение. Десяток ополченцев под командой Ханта и команда шерифа быстро загрузились в машины, и рванули к 'коттеджникам'.

До правления Михаил добрался уже к вечеру. Зашел в малый кабинет, положил автомат на стул и прилег на маленькую кушетку. Даже не понял, заснул до того, как голова легла на подушку или позже. Проснулся от поцелуев и ощущения мокроты на лице. Это были слезы, рядом сидела Нина и жарко обнимала его, плача и тихонько подвывая.

– Милая, это ты?

– Что же с тобой сделали, Мишенька?

– Все нормально, Ниночка, видишь, целый и здоровый. Сегодня мы победили.

– Да что же это деется, Господи! Нас тут подняли срочно, сказали, что раненых везут. Привезли ребят-разведчиков с контузией и переломами. А одному, вообще, предплечье прострелили, и кость раздроблена. У них там оказывается целый бой идет, а мы ни сном, ни духом! Потом лейтенант проговорился, что на тебя еще вчера напали, и вы ночью каких то бандитов ездили брать. И ты, стервец этакий, мне ни слова не сказал!

– Так надо было, Ниночка. Все сделать по-быстрому. Выжечь эту заразу на один раз.

– Так это правда? Про Пачина?

– Совершеннейшая, к сожалению.

– Какие же они сволочи! Мы им помогли, дали приют, оказали помощь!
– глаза Нины зло блеснули, а затем озабоченно повернулись к мужу - И что теперь будет?

– Следствие и суд. Мы же не дикари или бандиты, какие.

– Ой - Нина задумалась - как же все поменялось в этом мире, Мишенька. Кажется, что не пара месяцев, а пара лет уже прошла. Может, домой пойдем, а, милый?

– Давай.