Я сердито поднимаюсь из-за стола и собираю вещи, чтобы уйти.

— Прошу, Джессика, останься, — говорит бабушка хриплым голосом. Вздыхая, я сажусь обратно. Как только она устраивается за маленьким деревянным столом, до меня доносится аромат «Шанель №5», и на глаза тут же накатывают слезы. Я яростно утираю их.

Я скучаю по бабушке.

Но еще я зла на нее.

— Я переехала из Бонэм Сквер, — ставит она меня в известность, осторожно сигнализируя официантке.

— Я знаю. Пич рассказала мне.

— Я купила дом поменьше. Крайний таунхаус69 в Дулвиче. — Официантка подходит к нам и принимает заказ на чай. — Это не похоже на Бонэм, но там светло, просторно и неплохой двор.

— Хорошо. Это хорошо.

— Я хотела увидеться, — продолжает она, — чтобы передать тебе это.

Она из сумочки достает жесткий белый конверт и передает его мне.

Хмурясь, я открываю его.

Это чек на имя фонда психического здоровья. В конце написанной от руки суммы выведено довольно много нулей. Я резко вдыхаю.

— Ого.

— Я была не права, втянув тебя в проект. — Бабушка тяжело вздыхает. — Мне следовало понимать, что не тебе решать мои проблемы. Мне казалось, что дом — единственное, что у меня осталось в этом мире. И стараясь спасти его, я потеряла нечто более важное… тебя. После переезда у меня остались деньги. Я подумала, что мы могли бы пожертвовать их в память о Роуз.

Она тихонько всхлипывает, произнося имя моей мамы.

— Мне нравится. — Я быстро киваю, слава застревают в горле. Я сглатываю ком. — Спасибо.

Бабушка из сумочки достает хлопковый носовой платок и дрожащими руками промокает глаза.

— Ты не потеряла меня, знаешь ли, — произношу я небрежно. — Просто я очень, охренительно зла на тебя.

Она инстинктивно открывает рот, чтобы попросить не выражаться, но потом так же быстро его закрывает.

— Мне жаль, что ты… охренительно зла. — Она тянется и берет меня за руку. — Я была эгоистичной. Зацикленной на жалости к себе и горе. Я бы не вынесла, если бы ты смотрела на меня так, как твоя мать. Когда ты вошла в мою дверь, мне показалось, будто мне был дан второй шанс. И я все испортила, втянув тебя в свои проблемы.

Официантка подходит с нашим чаем. Бабушка добавляет молоко, а я сахар, но ни одна из нас не делает ни глотка.

— Я никогда не прощу себя за то, как поступила с твой матерью, Джессика. И как бы ты плохо обо мне ни думала, я хочу, чтобы ты знала — я о себе думаю так же. Пожалуйста, скажи, что простишь меня.

— Я прощаю тебя, ба, — отвечаю я без заминки.

И понимаю, что правда прощаю ее. В этой катастрофе нет невиновных, мы погано повели себя в том или ином случае. Мама потратила львиную часть своей жизни на ярость и обиду. Я так не хочу. Не могу.

Бабушка размеренно вздыхает и поднимает свою чашку с чаем все еще слегка трясущимися руками.

— Пич рассказала мне, что ты хочешь оправиться путешествовать. Я бы хотела оплатить твое путешествие, Джессика. Куда… куда бы тебе хотелось поехать?

Я гляжу на бабушкино морщинистое лицо и осознаю, как сильно каждый день скучала по ней, и как здорово, когда есть кто-то — даже если чокнутый, — кому не безразлично, чем ты занимаешься, и я привыкла к этому.

Хм-м-м.

Идея путешествия по Ямайке, Таиланду или другому отдаленному месту в одиночестве больше не кажется такой заманчивой.

И тогда я хохочу, потому что внезапно понимаю, куда конкретно хочу отправиться, и это изумляет меня до глубины души.

— Я тут думала... может, южный Лондон? — предполагаю я, делая глоток чая. — Не знаю, может, в Дулвич?

Бабушка на секунду хмурится, прежде чем до нее доходит смысл моих слов.

— Со… мной? — Она прижимает руку к груди. — Ты имеешь в виду мой дом?

— Да, — улыбаюсь я. — Если ты меня, конечно, примешь.

— Ох, Джессика. — Она громко всхлипывает, из-за чего другие обедающие посетители оборачиваются и посылают нам раздраженные взгляды. — Я приму тебя!

— Ой, еще сфотографируйте, это может затянуться! — кричу я пялящимся посетителям, из-за чего бабушка посмеивается и краснеет.

Она прижимает ладони к лицу.

— Поверить не могу! Говоришь, ты вернешься сегодня, дорогая? Поручу Пич подготовить свободную комнату. В общем, теперь твою комнату! — Она оглядывается через плечо и зовет официантку, стоящую у стойки. — Торт, пожалуйста! Мы просто обязаны взять торт к чаю!

— Круто. — Я смеюсь, подзывая официантку, чтобы попросить отрезать самый большой кусок. — Хотя, у меня есть несколько условий.