За ужином он кормил мать стейком, поджаренным до розового цвета, который разрезал на мельчайшие кусочки, так что они почти распадались на отдельные волокна. Она с готовностью проглатывала каждый кусочек вместе с соусом из манго и чатни, а вот кусочки хлеба или салата, которые он время от времени пытался засунуть ей в рот, просто выплевывала.

Это злило Матиаса, но он не подавал виду, скромно улыбался, по возможности незаметно вытирал салфетками то, что она выплюнула, хотя ему это было противно до смерти, и время от времени с любовью гладил ее по щеке.

Он прекрасно знал, что это видят обе вдовы, которые каким-то образом постоянно оказывались рядом и, похоже, наблюдали за ним.

Через пару столов от них сидела та самая жуткая пара — врач и его беременная жена. Именно тогда, когда Матиас смотрел в их сторону, женщина вдруг громко взвизгнула и вскинула руки вверх, словно кто-то ткнул ей револьвером в спину.

Матиас закатил глаза.

— Тут кровь! — кричала она. — На моей тарелке кровь!

Муж успокаивающе положил руку ей на колени.

— Ребекка, пожалуйста, не волнуйся, мы можем попросить прожарить твой стейк сильнее.

Значит, эту истеричку зовут Ребекка!

Она тяжело, как мешок, сползла на стул.

— Мне так плохо…

Ее муж кивком подозвал официанта.

Матиасу было противно наблюдать за этой парой. Увиденное разозлило его и испортило прекрасное барбекю в теплую летнюю ночь.

Шоколадный мусс Генриетта проглотила без сопротивления, после этого откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

— Я сыта, — сказала она, и на этом кормление закончилось.

Матиас встал и требовательным, тем не менее элегантным жестом показал Татьяне, ожидавшей за соседним столом: «Теперь твоя очередь. It’s your turn [90] . Бери инвалидное кресло и уезжай!»

Татьяна поняла сразу. Она аккуратно проехала с креслом между столиками и отправилась в путь. Теперь она будет снова и снова объезжать весь корабль. Один круг составлял триста пятьдесят метров, своего рода паркур, который любители утренних пробежек выполняли с различной частотой.

А сейчас передышка!

Матиас уселся и закурил супертонкую сигару — сорт, который он предпочитал только из-за того, что сигара имела необычайно элегантный вид, потому что в принципе курение его интересовало мало. Однако же это ему не было противно — ему просто было все равно. Курил он или не курил — для него это не играло никакой роли.

Держа тончайшую сигару между пальцами, он смахнул волосы со лба, придал лицу озабоченное выражение, к которому с помощью глубокого вздоха добавил некоторый оттенок боли, и посмотрел, якобы весь погруженный в думы, на море.

Старшая из вдов была длинной, худой, с угловатым лицом, контуры которого еще и подчеркивались глубокими морщинами. Из-за того что кожа у нее была грубая, похожая на шкуру животного, эти морщины напоминали шрамы. У Матиаса даже возникало желание заполнить их шпаклевкой и замазать, как трещины на штукатурке. Обесцвеченные волосы, которые она зачесывала мягкими волнами на лоб, не могли ничего исправить, и вид у нее все равно был жестокий и озлобленный.

Ее подруга, видимо, когда-то была красавицей. Ее тонкие черты с годами стали более выразительными и интересными, что еще больше подчеркивали волосы, которые она зачесывала назад и собирала на затылке в пучок. Она тоже была худощавой, однако вид у нее был не такой грубый и несчастный, как у первой вдовы.

— Пожалуйста, извините, что беспокоим вас, — осторожно начала младшая, когда они подошли к столику Матиаса, — вы не будете возражать, если мы ненадолго подсядем к вам?

— Абсолютно нет! — Матиас тут же, но не поспешно, погасил сигару, поднялся, слегка поклонился и придвинул дамам стулья. — Пожалуйста, присаживайтесь. Разрешите заказать вам что-то из напитков.

— Нет-нет, большое спасибо, мы как раз выпили кофе. Мы не хотели бы отнимать ваше драгоценное время, это просто так… мы иногда встречаемся с вами… — Она подыскивала слова. — Мы просто хотели сказать, что считаем фантастическим то, как трогательно вы заботитесь о матери. Терпеливо и с любовью… Такое действительно редко увидишь! — Она посмотрела Матиасу в глаза и покраснела.

Матиас улыбнулся:

— Очень приятно, что вы это сказали. Спасибо.

— С вашей матерью произошел несчастный случай?

— Нет. Инсульт. Но она на пути к улучшению.

— Она мало разговаривает?

— По-разному. Иногда она говорит много, иногда мало. Все зависит от обстоятельств. В любом случае она наслаждается круизом.

— Но для вас это не отдых, хотя эта женщина, эта помощница, находится рядом с вами.

— Все в порядке. Я радуюсь каждой минуте, когда моя мать чувствует себя в какой-то мере хорошо.