Здесь впервые, как было отмечено, основоположники марксизма подвергают развернутой критике метафизический материализм Фейербаха, его идеалистическое понимание истории, сводят счеты, по выражению Энгельса, со своей прежней философской совестью.

Формируя свое диалектико-материалистическое мировоззрение, Маркс и Энгельс, естественно, обращались к материализму Фейербаха, находясь под влиянием главным образом его материалистического объяснения явлений природы. Но следует отметить, что и тогда они не были правоверными фейербахианцами. Еще в письмах к Руге в 1842 – 1843 годах Маркс писал, что он выступит с критикой Фейербаха за его непоследовательность в вопросе о религии, за игнорирование политической борьбы. В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс подвергают критике философию Фейербаха с позиций мировоззрения пролетариата, его классовых интересов.

Если младогегельянцы, говорят Маркс и Энгельс, все общественные отношения людей идеалистически свели к абстрактному самосознанию, то Фейербах, борясь с идеализмом, объявил человека частью природы – в этом его материализм, – но, сведя сущность человека к чувственным отношениям и обожествив эти последние, он также идеалистически свел все общественные отношения к отношениям религиозным.

Вместо христианской небесной религии, пишут Маркс и Энгельс, Фейербах поставил задачу создать религию земную, религию любви людей друг к другу, но ничего действительно земного он не создал и во взглядах на человеческое общество, во взглядах на мораль остался чистейшим идеалистом. Подобно младогегельянцам он не сумел объяснить действительные общественные отношения, не сумел показать пути изменения и преобразования этих отношений. Материализм Фейербаха является пассивно-созерцательным, антропологическим, рассматривающим человека абстрактно, только как часть природы, вне конкретных социальных условий, вне классов и политики. Фейербах, пишут Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии», всегда остается только в сфере теории и рассматривает людей не в их данной общественной связи, не в окружающей их жизненной обстановке, делающей их тем, что они есть, а говорит о человеке как таковом, об абстрактном человеке. Фейербах «не знает никаких иных „человеческих отношений“ „человека к человеку“, кроме любви и дружбы, к тому же идеализированных. Он не даёт критики теперешних жизненных отношений» [44] .

Маркс и Энгельс, раскрывая общественно-исторический идеализм Фейербаха, заявляют:

«Поскольку Фейербах материалист, история лежит вне его поля зрения; поскольку же он рассматривает историю – он вовсе не материалист. Материализм и история у него полностью оторваны друг от друга…» [45] .

В противоположность немецкой философии, в том числе гегельянской и фейербахианской, объясняющей историю идеалистически, Маркс и Энгельс развивают научно-материалистическое понимание истории. Они доказывают, что только с материалистических позиций становится возможным действительное объяснение и революционное преобразование существующих общественных отношений. В «Немецкой идеологии» и в «Тезисах о Фейербахе», написанных Марксом в этот же период, они требуют не пассивного, а революционного, активного, практически преобразующего отношения к действительности.

Следует отметить, что сформулированное ранее положение о первичности общественных отношений и вторичности общественного сознания Маркс и Энгельс развивают в «Немецкой идеологии», дополняя его учением о способе производства материальных благ как решающем факторе общественного развития, дают идею двух сторон способа производства: производительных сил и общественных (то есть производственных) отношений и доказывают, что производительные силы обусловливают характер общественных отношений.

Подвергая критике общественно-исторический идеализм, абстрактность немецких философов, Маркс и Энгельс пишут, что эти философы при рассмотрении истории никогда не исходили из ее земной основы. Эта земная основа состоит в том, что для жизни людей прежде всего требуются пища, питье, жилище и одежда. «Итак, первый исторический акт, это – производство средств, необходимых для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни. Притом это такое… основное условие всякой истории, которое (ныне так же, как и тысячи лет тому назад) должно выполняться ежедневно и ежечасно – уже для одного того, чтобы люди могли жить» [46] .

Но люди занимаются производством не как разрозненные индивиды. В процессе производства средств существования, говорят Маркс и Энгельс, они становятся в определенные отношения не только к природе, но и друг к другу. Эти отношения обусловлены совокупностью производительных сил.

«Отсюда следует, – пишут авторы „Немецкой идеологии“, – что определённый способ производства или определённая промышленная ступень всегда связаны с определённым способом совместной деятельности, с определённой общественной ступенью… что совокупность доступных людям производительных сил обусловливает общественное состояние и что, следовательно, „историю человечества“ всегда необходимо изучать и разрабатывать в связи с историей промышленности и обмена» [47] . Сознание людей, продолжают Маркс и Энгельс, с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока существуют люди. Сознание развивается вслед за развитием материального производства, вслед за развитием материальных общественных отношений.

Все философы до Маркса и Энгельса рассматривали мышление, сознание в отрыве от материальных общественных условий. Некоторые из них пытались объяснить сознание людей антропологически, то есть только как физиологическую деятельность человеческого мозга. В противоположность этим взглядам Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии» доказывают, что сознание – не только продукт мозга, но и отражение общественных отношений, что сознание по своему характеру социально, что его развитие, изменение зависит от развития, изменения материальных общественных отношений.

Основоположники марксизма дают исторический обзор развития сознания – от сознания первобытных людей до сознания людей цивилизованного общества. Первоначально сознание людей, пишут авторы «Немецкой идеологии», было непосредственно вплетено в их материальную деятельность. Но с разделением труда, с отделением духовного (то есть умственного) труда от труда материального (физического) сознание может действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем осознание существующей практики, что оно независимо от практики. В действительности же «сознание… никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием… а бытие людей есть реальный процесс их жизни… Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности… люди, развивающие своё материальное производство и своё материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также своё мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» [48] .

В полную противоположность немецкой идеалистической, абстрактной философии, спускающейся с неба на землю, говорят Маркс и Энгельс, мы поднимаемся с земли на небо, то есть за исходное берем не представления и идеи людей, а реальный жизненный процесс, идеологическим отражением, отзвуком которого являются идеи и представления людей.

Научным обоснованием того, что сознание не имеет абсолютного, самостоятельного существования, что оно развивается и изменяется в зависимости от развития материального бытия людей, от их реальной жизни, Маркс и Энгельс в корне подрывают идеализм младогегельянцев, «истинного социализма» и фейербаховское понимание истории, отрывающих сознание от реальной действительности, от общественной практики и пытающихся сознанием объяснить общественную жизнь. Практика жизни – вот что, по мнению основоположников марксизма, определяет характер и направление развития сознания. Но практика всегда определенна, в классовом обществе она является классовой, а следовательно, и сознание, будучи отражением общественного бытия, в классовом обществе может быть только классовым, оно призвано закреплять интересы определенных классов. Тот класс, который господствует в области материального производства, господствует и в сфере духовного производства – в идеологии.