«Скаут» выкинуло чуть в стороне от гражданского аэродрома. Его корпус и винты были так изувечены, что не понятно, каким чудом ты вывел его из круговерти портала. Я бы не сумел.

Потом он просто рухнул и загорелся. Ты вытащил из кабины Зэйро, успев откатиться по мокрой траве за пару секунд до взрыва. Я очнулся спустя полчаса, когда управляемое твоей железной рукой мое израненное тело готовилось угнать с аэродрома бронированный внедорожник со световой полосой на борту. Мда, положим, момент я выбрал не самый удачный, уж извини.

– Ничего, ты же справился, - пожимаешь плечами ты и вытягиваешь шею, что-то с большим интересом разглядывая в окно. Корд, не говори мне, что смотришь на…?

– Иди ты!

Ладно, я все-таки сумел выбраться и вытащить Зэйро, а потом были бесплодные попытки найти нужный район в переплетении узких улочек заккарийского гетто, объяснить сонной растрепанной девице, кого я притащил к ней и что с ним нужно сделать. Она просто послала меня, с порога прямо в одно известное темнотой и смрадом место. У нее были опухшие от сна и, кажется, алкоголя глаза, она пыталась натянуть на голые ноги длинную спальную футболку и материлась так, что я заслушался.

– Надо удалить шунт из спинномозгового канала.

– От трупа будешь избавляться сам, - хмуро сказала она, натягивая джинсы, - бросай его вон туда, - указала на узкую угловую софу, обтянутую драным гобеленом.

Я уложил Зэйро на живот, повернув голову набок, и отправился на кухню, где теперь мы сидим с тобой в темноте, вернее, в свете уличных огней, и ты безудержно весел и молод.

Я мог бы вечно любоваться тобой таким.

Неожиданно я вспоминаю мысль, возникшую у меня, когда я очнулся после пыток и увидел тебя рядом. Идея кажется мне вполне удачной.

– Корд, давай я отойду в сторонку на часок? Раз уж мы с тобой связаны отныне, как сиамские близнецы, мне придется делиться с тобой.

Ты смотришь на меня странным нечитаемым взглядом.

– Ты это о чем? – делаешь вид, будто не понял.

Но сбить меня с толку непросто.

– Ну, о борделе. Если тебе хочется, я могу потесниться. Ты же мой брат.

Вот теперь я вижу эмоцию на твоем лице. Сильную, проглянувшую на миг и тут же спрятанную в зрачках радость-боль-досаду, и еще острую благодарность.

– Нет, не хочется.

– Вот только не делай фирменную гримасу: «За кого ты меня принимаешь?», - фыркаю я, утыкаясь лбом в стекло. Что-то я устал. И действительно не прочь отрубиться.

– Дан, посмотри на себя, - ласково и насмешливо отвечаешь ты, - удивительно, как мисс Дэй не спустила с лестницы такое чудовище и позволяет пачкать свою кухню.

Твоя правда. Нафаршированный пулями чувак в лефтхэндовской серой шкуре вряд ли произведет впечатление на дам. Разве что самое негативное.

– Извини, я не подумал, - смущенно отвечаю я, осторожно ощупывая кончиками пальцев плечо. Адреналин схлынул, и стало ощутимо больно. Входное отверстие я нашел легко, с выходным возникли проблемы. Похоже, пуля застряла в кости. Черт, это плохо! Ладно, главное, выбрался, а дырки можно заштопать, тем более, я дома у врача.

– Давно мы не бывали в подобных передрягах, - тревожно следя за моими движениями, бормочешь ты.

– Да. Без тебя я бы не выбрался, Корд…

– Без меня ты и не попал бы в нее, Дан.

– Не говори ерунды!

– Ты и сам знаешь, что это так. Если бы я так по-глупому не подставился, тебя не понесло бы в Нарланд, ты бы женился на Лине, и сейчас нянчил уже пару ребятишек…

– Нам обязательно об этом говорить? – сердито огрызаюсь я. Вот только твоего покаяния мне и не хватало.

– Нет, - вздыхаешь ты, - но я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой, брат! Ты сумел довести до конца дело Форки и избавил мир от Алвано. Ты спас этих детей, защитил Вики, приструнил даже Рагварна. Дьявол, я и подумать не мог, что мой младший на такое способен.

Я почувствовал себя польщенным, усмехнулся.

– У нас впереди еще много дел.

И замер, огорошенный резким ответом:

– Нет, Дан. Эта война – только моя.

Да что за гадство! Ты опять задумал сделать что-то в обход меня. Вот только теперь у тебя ничего не выйдет, братишка. Мы вдвоем вырвались из плена, вдвоем натянули этих уродов, я пойду за тобой хоть в ад, но отныне… отныне мы неразлучны.

По коридору зашелестели клеенчатые подошвы тапочек, кухню залил яркий свет дневной лампы. Сощурившись, я зашипел сквозь зубы – с недавних пор мне не нравится слишком яркий свет. Отворачиваюсь к окну, прислоняясь виском к прохладному стеклу. Это чертовски приятно, хочется так и заснуть.