– Командор, установлена связь с судном, - докладывает старший диспетчер.

– Давайте.

Тут же врубают большой монитор, и я вижу Форку. Мутноватое изображение, но и на нем невозможно не узнать обвисшие щеки, крючковатый нос и кривую усмешку бывшего оримского генерала.

– Первым идет Райт, - требует Форка, торжества в голосе нет, он странно растягивает слова, сглатывает окончания. Я представляю, как сожму пальцы на его жилистой шее, вырву, выгрызу глотку…

– Сначала дети.

Форка оборачивается, советуясь с кем-то невидимым. Эльви Крайер? Потом удовлетворенно кивает.

– Нужен один встречающий для детей. Если еще кто-то подойдет к кораблю, обмена не будет.

Дальнейшее действие затягивается. Встречать детей-заложников отправляют Рэндела. Из рубки я вижу, как маленький майор вприпрыжку бежит по рыжему взлетному полю, как медленно выползает трап. Мне приносят кофе, я отказываюсь и прошу минералку. Вчера по совету Рагварна потребил на ночь. Не то, чтоб напился, но полбутылки коньяка приговорил. Теперь во рту сухо и голова начала ощутимо побаливать.

Форка врубается еще раз. Видимо, план переиграли, потому что мое пленение откладывается, и на свободу идут «оборотни в погонах». Большой транспортный геликоптер медленно садится, двое солдат выпрыгивают из железного нутра вертолета, встают по обе стороны от проема. С наползающим отчаянием я вижу, как на свет божий вылезает дерьмо – Стивенс, кажется, ставший еще толще. Неловко переваливаясь, Буль задерживает всех, но солдаты не делают попыток помочь.

Все тот же многострадальный Рэндел встречает предателя, снимает с запястья сенсорный браслет. Следом выпрыгивает худой и ловкий Логерфильд. Самый молодой из армейских полковников, амбициозный и дерзкий, он мне раньше даже нравился. Забавные анекдоты рассказывал, бывая в нашем с Линой доме.

Всего их семнадцать. Семнадцать убийц избавляются от браслетов и уходят в пыль к трапу колосса, на свободу. Лицо сводит то ли злая усмешка, то ли нервная судорога. Кто-то теребит меня за плечо и сует стакан с минералкой.

– Пора.

Допиваю прохладную воду уже на выходе из рубки, отдаю стакан первому попавшемуся диспетчеру. Ну, прощайте, люди добрые. Как говорится, не поминайте лихом.

Спокойно, Дан, не придуривайся! Тебе еще представится возможность поиронизировать, когда окажешься в плену.

Рэндел в дверях отводит взгляд, но хватка на моем запястье такая, словно хочет сломать кости. Я перевожу взгляд на руку и вижу: сенсорного браслета нет.

– Дан, - голос в наушнике шлема, - деньги на счет клиники переведены.

Заставляю себя улыбнуться. Пути отрезаны. Долги отданы. Я спасаю триста девяносто человек, эта мысль будет греть, когда меня начнут разбирать на молекулы, пытаясь выяснить суть моей неуязвимости, либо просто чтобы тупо отомстить. Ты, глядящий сверху, простишь ли мне войну в Нарголле? Поможешь ли выстоять?

Хорошо, что в шлем встроена маска-респиратор, на взлетном поле нечем дышать, песок скрипит на зубах. Я поднимаюсь по трапу, у черной дыры проема меня встречает плечистый белобрысый чувак в сером камуфляже без опознавательных знаков. Морда дебила, честное слово.

– Райт?

Его рука стремится к моему горлу, отбиваю на инстинктах, и тут же получаю кулаком в солнечное сплетение. Он срывает с меня шлем, чуть не оторвав при этом голову. Сука, я тебя запомнил!

– За мной.

Иду следом за ним по слабо освещенному коридору. Возле двери в следующий отсек светится синими диодами сенсорная панель.

– Приложи руку. Палец прижми к кнопке слева.

Выполняю требование и, вздрогнув, отдергиваю. На кончике указательного пальца набухает капля крови. Идентифицировали, значит.

Он отодвигает стенную панель, вытаскивает черный пластиковый мешок.

– Раздевайся.

– Что?

– Живо.

Мне не резон спорить, с этой гнидой, бог даст, посчитаюсь.

– Трусы тоже снимать?

– Да.

Конечно, куда ж еще могут сунуть прослушку, как не в трусы?

Из мешка сопровождающий извлекает такой же, как на нем, серый камуфляж, нижнее белье и ботинки на ребристой подошве. Хорошие ботинки, вряд ли смертника стали бы выряжать в настоящий «Орфут». Оценив заботу, без лишней спешки одеваюсь.

Мы проходим еще несколько отсеков, ворота закрываются за спиной, отрезая путь к свободе. Когда последняя дверь отползает, мой сопровождающий отступает в сторону, пропуская меня вперед. Обычная рубка корабля, мигает аппаратура. Я вижу, что все движки запущены, колосс готов в любой миг сорваться с места и совершить переход в любой из дальних миров.

В рубке нет пилота, но зато здесь находятся те, кого я и ожидал увидеть. Мануэль Форка развалился в неудобном пилотском кресле, будто в шезлонге на пляже Пансилии. Рыбий взгляд скользит по моему лицу без малейшего интереса. Зато его спутница шагает ко мне и порывисто обнимает.