Андрей выскочил из рубки, скатился по железной лесенке. Крики, плач и всеобщая истерика на палубе с каждой секундой набирали обороты. Беспорядочно, натыкаясь друг на друга, метались обезумевшие пассажиры. Часть — в спасжилетах. Большинство — без. Лежали рассыпанные вещи, пищали дети. И посреди бедлама, заломив руки, стояла основательная женщина в белом спортивном костюме и, заменяя собой не работающую сирену, выла на одной ноте. Творилось самое страшное, что может быть на корабле — паника.

— Внимание!!! — рявкнул Андрей и люди, будто повинуясь правилам детской игры «замри», остановились. Взгляд Андрея выхватывал какие-то незначительные детали. Кулон-медвежонок на впечатляющий груди примолкшей женщины-айсберга… Ярко-красный детский мячик у погнутых перил… Сиротливо свисающий с мачты мокрый флаг…

Андрей заговорил короткими доходчивыми фразами:

— Судно тонет. Шлюпок нет. Берите жилеты, отплывайте от корабля. У кого нет жилетов — за мной!

Андрей заскочил в холл — пассажиры, и без жилетов в них, бросилась следом — дернул дверцы аварийного шкафа. Люди рванулись вперед, отпихнули Андрея в сторону, лихорадочно начали хватать твердые пластины, зашитые в ярко-рыжую ткань.

Андрей выскочил обратно на палубу. Кое-кто из ухвативших жилеты уже пытался взобраться на перила, кто-то нерешительно топтался рядом.

— Мужчины! Помогите женщинам! — скомандовал помощник капитана.

Шагнул к ближайшей пассажирке, похожей из-за потекшей туши на испуганную вампиршу, подтолкнул ее к перилам:

— Забирайтесь, прыгайте!

— Я не могу, — забормотала девушка, упираясь. — У меня отец… Он внизу, на музыке… У него сердце! Надо за ним…

«Господи! Музыкальный час! — вспомнил Андрей. — Ах ты, черт!!!»

Все утро аниматоры по радио зазывали пассажиров на час классической музыки. Не столь по причине особого интереса, сколь в связи с плохой погодой желающих посетить мероприятие нашлось много, особенно пожилых.

— Прыгайте! Я их выведу!

Андрей развернулся и бросился к выходу, перескакивая через ступени, помчался вниз.

Средняя палуба, мечущиеся люди.

— Берите жилеты и в воду! — крикнул Андрей и нырнул в следующий пролет.

Главная палуба. На полу — россыпью одежда, чемодан с отвалившейся крышкой, детский велосипед с погнутым колесом. Они что, вещи пытались вытащить?!

Лестничный пролет. Поворот, шаг вниз… Андрей резко затормозил. У ног плескалась вода, уже успевшая затопить холл и коридор. И музыкальную комнату в конце. «Что делать? Плыть?» Корабль вдруг резко завалился, и Андрей едва успел ухватиться за перила. Обдирая кожу на пальцах, подтянулся, выполз, вывалился в холл. Но встать не успел. Стеклянные двери, ведущие на палубу, распахнулись, и хлынувший поток подхватил помощника капитана, потащил за собой. Андрей отчаянно сопротивлялся, но вода была сильнее. Смешались верх и низ, легкие разрывались, Андрей понял, что это конец… И вдруг вылетел на поверхность. Он жадно глотнул воздуха, понял, что находится за пределами корабля. Откашливаясь и отплевываясь, завертел головой и успел увидеть, как верхняя палуба теплохода медленно исчезает под водой…

Когда корабль тряхнуло, Серега сразу все понял. Но помчался не в жилые коридоры, откуда ему, согласно инструкции полагалось выводить пассажиров, а к служебному трапу: внизу оставались мать.

С круизным теплоходом им повезло: Серегу взяли матросом, мать — поварихой. Взяли бы и сеструху Ленку, да она уехала поступать в институт. Серега вспомнил, как всей семьей радовались, получив место. Работа не пыльная — и деньги платят, и лето на свежем воздухе, и сыты, и жилье. А свою квартиру они сдали приезжим отдыхающим на целое лето — лишняя копеечка студентке-первокурснице не помешает. «Кто ж знал, что так обернется?..» — мрачно думал Серега на бегу.

Запах дыма и гари был различим еще с другого конца коридора и парень припустил быстрее. Где перемахивая, а где огибая рассыпанные по полу обломки чего-то непонятного, еще недавно бывшего нужным, добрался до двери кухни, выбил хлипкий замок, ворвался внутрь. Мать, окутанная клубами дыма, отчаянно размахивала цветастым фартуком, пытаясь сбить пламя, облизывающее пропитанную жиром стену. Мгновенно сориентировавшись, Серега схватил канистру с водой, опрокинул. Огонь злобно зашипел и увял. Мать охнула и огрела сына фартуком:

— Оголтелый!!! Это же питьевая!

— Не важно, — хладнокровно сообщил Сергей, оглядывая кухню. Черный остов плиты, закопченные стены, разлетевшиеся по полу заготовленные на обед отбивные.

— Да что ж это делается!.. — мать, увидев картину разрушения, запричитала. — Сколько добра пропало!.. Чем людей кормить будем?! Вовек не расплатимся…

Серега бросил взгляд в окно, и сердце замерло: желтая вода плескалась уже у самого подоконника.

— Мать! Прекрати! Корабль тонет, надо уходить!