факто поставил мир на грань всеобщей войны? Да. Не через десять лет, а уже завтра! Вы

озадачились хоть на минутку тем, что думают обо всем этом в Париже и Лондоне?..

Да еще круг посвященных - шестеро со стороны. Это уже чудовищно много. И двое

из них - женщины. Это сегодня все славно, Вадик. Поскольку любовь. А вдруг – возьмет

твоя, да и разлюбит? Или хуже того: ты дуриком залезешь на кого-нить, и донесут? А от

любви до ненависти сколько? А Императрица? Да, скрытная. Да, себе на уме. Но

психованая же! Ладно, Мишкин и Макаров, за них почти не беспокоюсь - у первого своя

любоФФ на носу, а второй слишком мудр для глупостей. Но уже имеем два заведомо

слабых звена, плюс батюшка - вещь в себе и непрогнозируемый Фрилансер, мать его...

Это, ребятки, безумно много для того, чтобы считать ситуацию контролируемой.

Поэтому, с учетом того, что вариант «по-коловски», с душевной мукой и сознанием

того, что сам себе усложняю жизнь, мною отставлен, ставлю на обсуждение два варианта.

Первый. Резко нам отсюда рвать. Попутно отправив в Обводной канал тушку бедалаги

Фридлендера, по совокупности содеянного. И второй. Продолжать наши игры «во славу

России», но с трезвым пониманием того, в какой глубокой заднице мы сейчас находимся.

– Василий Александрович, спасибо за откровенность. Но я бы выбрал второй.

– Ясно, Вадик… Петрович?

– Тоже. Хоть, конечно, первый и безопаснее...

– Понятно. По вашим озабоченным фейсам, коллеги, делаю вывод, что серьезность

момента и принимаемого решения осознана. А теперь, внимание! Вопрос…

Сомнения в том, что парадом командую я, у кого-то возникли? Нет? Это хорошо. А

вот что дальше делать с «дядей Фридом», Вадим, теперь предоставь решать мне. Я ясно

выразился, надеюсь?

Про остальное отдельно поговорим. Главное, пока я не познакомлюсь с Зубатовым и

не влезу в курс питерских дел, всем сидеть тихо, как мышатам под веником. И никакой

самодеятельности, блин! Нам, Петрович, - на ближайшее время систематизировать итоги

войны. Тебе, Вадим, - как можно теснее сойтись со Столыпиным и Дурново, подталкивать

по мере сил индустриализацию и реформу на селе, начиная с переселенческой программы.

В остальном, ребята, помнить главное: «кадры решают все». Кто это сказал, кстати, не

забыли? Все, пока народ, я побежал за Верочкой. К царю не опаздывают. Его просьба -

сиречь приказ. Подарком еще каким-то грозился…

56

– Василий Александрович, тут по поводу дяди Фрида, я еще кое-что хотел...

– Вадик, потом это обсудим… хотя, нет. Проводи-ка ты меня до вагона. А потом

ждите меня и не пропадайте никуда.

***

– Вась! Ты с ума сошел! Я боюсь…

– Верок, ты, что это у меня?

– Вась!.. Я не пойду. Можно, а?

– Тю... вот тебе и раз?.. Счастье мое! Ни японцев, ни Стесселя с его стессельшей, ни

кровищи гангренозной не боялась, а тут?.. Ну, кисенок-мысенок, ты чего это вдруг? Да он

такой же человек, как и я. Только росточком пониже, да усами погуще! Ну, и чего тут

страшного-то, Господи? Не кусается же он.

– Он - ЦАРЬ!!!

– Верунчик, заинька, успокойся, прошу тебя, счастье мое... Он - человек. И вполне

себе нормальный, а не упырь какой-нибудь. А царь, не царь... Работа такая. Давай, пудри

носик, поправь глазки, и - пошли. Даже к соседу на званый ужин опаздывать не хорошо...

Господи, Вер... какая же ты у меня красавица...

– Васенька, любимый...

– Уй... Верок!.. Аж голова закружилась...

Прости, но правда, нехорошо получиться может. Пойдем.

– Ну, пошли, пошли. Веди уж к своему Величеству, гвардеец...

***

– Заходите, заходите, любезный Василий Александрович. Сами свою будущую

супругу представите?

«Блин! Вот только не заржать… почти как в незабвенном «Иване Васильевиче»:

«Царь! Очень приятно, Царь». Так-с-с?.. А не слишком ли долго мы ее рассматриваем?

Ревновать к помазаннику Божьему тут принято, или как? Василий, спокойно. Фух!..

Пронесло, кажется. Так, о чем это там перед ней Величество распинается»?