Сменяли мечты о свободе -

Свободе, чтоб петь или выть,

Наитием или ученьем;

Иметь или всё-таки быть –

Лишь выбор имеет значенье.

Иной не поверит божбе

И станет с мечом на пороге.

Сойдётся в неравной борьбе

Со зверем на лунной дороге.

Потом безмятежную ночь

Соседи продремлют спокойно,

Поскольку сумел превозмочь,

Поскольку он выбрал достойно.

(стихи Ty Rexa)

Хотите верьте, хотите – нет, но от каждого человека пахнет по-своему. Я не о том, что кто-то не успел сходить в бани. Со всяким случается, но это не интересно. Кому надо знать, что после хорошей драки я пахну, как лошадь?

Гораздо интереснее разбирать запахи, неощутимые привычным обонянием. Вот этот, положим, холёный ромей, пахнет благовониями и чуть-чуть лампадным маслом. Как бы не так! От него исходит запах денег. И больших. А ещё он немного пахнет неприятностями. Потому что не должен богатый, уважающий себя…

– …ювелир, - подсказывает Визарий.

– Ювелир? С такой чиновничьей мордой? Ты шутишь!

Визарий, в самом деле, улыбается:

– Друг мой Лугий, чистая одежда из китайского шёлка, тело, умащённое благовониями. Руки, унизанные перстнями – не только из желания казаться богаче. Тут демонстрация мастерства. И взгляд… не-ет, чиновники так не смотрят! В крайнем случае, брат чьего-нибудь свата. Скорее всего, богатый торговец греческого происхождения с изрядной примесью сирийской крови.

– А это откуда?

– Зад вислый. Но ты начал какую-то мысль.

Ага, была мысль, пока ты не вмешался! Так о чём бишь я? Ах да, о том, что в таком месте негоже находиться человеку, набитому деньгами. А то как бы не остаться с набитой мордой. Его счастье, что в этом пропахшем рыбой портовом термополии сидим мы с Визарием. И нас не пугают неприятности.

Дородный ромей, чуть рябоватый и смуглокожий, брезгливо отодвигает сеть, висящую у входа, и важно шествует между столами, а потом вдруг упирается взглядом в нас. И в глазах под изрядным налётом спеси мелькает смятение.

Визарий, как всегда, прав – он торговец. Вон как бегло оценил нашу рыночную стоимость до последнего нумия. Да вот только мы тоже не те, кем кажемся. Ты видишь перед собой светловолосого подвижного галла, обаятельного парня, а чувствуешь, что от меня пахнет опасностью. Не отпирайся, все это чувствуют. Вон как поспешно отвёл глаза. Это правильно. Что ты видишь теперь? Долговязого незнакомца в вытертых штанах, который лениво потягивает вино. У него русые волосы до плеч и узкие руки с длинными пальцами. От него пахнет спокойствием. Вот, ты и выдохнул с облегчением. Хорошо, а теперь посмотри ему в глаза! Оп-па! Торговец, ты встречал кого-нибудь опаснее? Тебе правда к нему надо?

Он подходит к нам, и величавая улыбка делается заискивающей.

– Я слышал, что в этом месте можно увидеть человека по имени Визарий. Люди называют его Мечом Истины. Скажи мне, ты ли это?

Интересно, доживу я до того благословенного дня, когда подошедший спросит Меча по имени Лугий? Скоро год, как прошёл посвящение, а заказчики до сих пор видят во мне тупого наёмника, трактирного забияку.

Мой дружок отставляет кубок:

– Я Визарий, которого называют Мечом Истины. А это Лугий, мой собрат по ремеслу. Что привело к нам представителя славного цеха ювелиров?

Ювелир склоняется к нашему столу и говорит очень тихо:

– Извини, уважаемый, я не хотел бы говорить об этом при всех. Меня зовут Филандр. Мой дом в конце Псамафийской улицы, ты мог бы прийти попозже, не привлекая внимания.

О, дядя, много же ты о себе думаешь! Нам вообще-то домой, а ты хочешь, чтобы мы по Константинополю бегали.

– Извини, уважаемый, но так не пойдёт, - в тон ему отвечаю я. Визарий косится, но не возражает.

Ювелир надувается, как жаба:

– Ты позволяешь своему человеку рассуждать о делах? Должно быть, мне порекомендовали не того.

– Должно быть, и впрямь, не того, - спокойно говорит Визарий. – Всякий, кто знает меня, сказал бы, что я не люблю заносчивых. И не позволяю оскорблять друзей. А ещё добрый советчик предложил бы подумать, что два Меча, разыскивающие твой дом, привлекут много ненужного внимания.

Эта отповедь, произнесённая ровным голосом между двумя глотками вина, смыла с заказчика уверенность вернее ведра помоев. Он невнятно бормочет и пятится задом к выходу под откровенные смешки гуляк. Визарий бросает монету на стол и поднимается во весь свой немалый рост.