Меган предприняла последнюю попытку:

— Пойдём в вашу раздевалку, там ведь никого...

— Джоунс, уйди с дороги, — резко оборвал Нотт.

Она замерла, изумлённо уставившись на него.

— Но, Тео... разве ты не хочешь?..

— Нет.

Не глядя на неё и не оборачиваясь, он пошёл дальше по коридору, в сторону подземелий.

Дура набитая. Надеялась, что я не узнаю о её свиданиях с этим идиотом, как его там... короче, неважно. Думала, что я стану для неё «одним из». Нет уж, Джоунс, это ты будешь для меня «одной из», а я всегда буду лучшим и единственным. Вот если бы на твоём месте была Грейнджер... Но она пока недоступна. Поэтому её интересно добиваться.

Он свернул в боковой коридор и тут вдруг вспомнил, что оставил в раздевалке сборной свои часы.

— Да вашу же мать... — выругался Тео и, круто развернувшись, пошёл обратно к раздевалке по тому же пути, нисколько не беспокоясь, встретится ему снова Джоунс или нет.

Но ему встретился тот, кто не давал покоя всё время после матча.

— Победители собственной персоной, — ещё издалека начал язвить Тео, едва завидев Дина. — А где же красная дорожка? О, прошу прощения, красно-золотая!

— Нотт, заткнись и послушай, — Дин незаметным движением проверил палочку в кармане брюк; от этого слизеринца можно было ожидать чего угодно.

— Я буду говорить с тобой только в том случае, если ты публично признаешь свой гол незасчитанным и отдашь победу нам.

— Чёрта с два, — отрезал Дин.

— Тогда иди куда шёл, неудачник.

Тео прошёл мимо, но Дин остановил его одной фразой:

— По-моему, неудачник из нас ты.

Нотт повернулся, насмешливо скалясь.

— Да ладно? А кто идёт на бал с самой красивой девушкой школы? Кстати, Томас, ты уже нашёл себе пару? Я слышал, её сестричка пока не занята, да и вам проще будет договориться в вашем львином прайде.

— Мне не всё равно, с кем идти, в отличие от тебя.

— Ошибаешься, Томас. Мне далеко не всё равно.

— Я знаю, что ты лишь с помощью шантажа заставил Падму согласиться на это.

— Но, заметь, она согласилась, — торжествующе ухмыльнулся Тео. — А могла бы отказать. Правда, в таком случае ты бы уже валялся искалеченный в Мунго.

— Да ты что, Нотт? — Дин начал терять терпение. — Думаешь, что можешь вершить судьбы людей?

— Хм... — слизеринец сделал вид, что задумался. — Конечно, первая часть моего имени так и переводится — «бог», но... Нет, я не думаю. Я просто делаю всё так, как выгодно мне.

— И в чём же выгода от приглашения Падмы на бал?

— Я смотрю, за год скитаний по лесам ты совсем отупел, Томас. Объясняю для особо одарённых: во-первых, таким образом я могу позлить тебя, а я ох как люблю злить гриффиндорцев, — он довольно рассмеялся, видя, что всё больше раздражает Дина. — Во-вторых, хотя это тоже можно отнести к первому пункту, я заставлю беситься ещё и Грейнджер. Ну а в-третьих, Патил первая красавица в Хогвартсе, и эта красавица проведёт целый вечер именно в моих объятиях. Да-да, Томас, не думай, что я упущу возможность потрогать её как следует.

Ещё секунда, и Дин с искажённым от ярости лицом бросился на Нотта. Плевать было на больное плечо, плевать на то, что их могут увидеть и снять баллы — он просто должен был врезать этому наглому слизеринцу, которого он терпеть не мог, который позволил себе издеваться над Падмой.

Тео моментально выхватил палочку, но Дин, налетев на него, выбил ту из его руки. Размахнувшись, он хотел уже приложиться к его челюсти, но слизеринец ловко увернулся, и вся сила пропала даром. Раз за разом противник Дина каким-то образом умудрялся избегать его мощных выпадов, и, улучив момент, ударил того точно по больному плечу.

Дин взвыл от боли, чувствуя, как ослабевает фиксирующая повязка, как открывается ещё не зажившая толком рана... И в эту секунду, когда Нотт, уже злорадствуя по поводу своей победы, потерял концентрацию, Дин со всей силы ударил его в живот.

Соперник согнулся пополам, кашляя и задыхаясь, а Дин, краем сознания пытающийся себя утихомирить, всё-таки не удержался от контрольного удара в челюсть.

Нотт сплюнул кровью, поднимая совсем почерневшие от злобы глаза на Дина, но гриффиндорец уже бросил ему палочку, показывая, что поединок окончен.

— Стоять, Томас, — прохрипел Тео, видя, что Дин собирается уходить.

— С тебя хватит, — подрагивающим от ещё не утихшего бешенства голосом ответил Дин. — Сволочь, будешь знать, как бить по самому больному месту.

— Я знаю, что ты сейчас не только плечо имеешь в виду, — усмехнулся Тео, не обращая внимания на разбитую губу, и потихоньку встал в полный рост, держась за стену.

— Отвали от Падмы, урод, — тихо сказал Дин, стоя вполоборота. — А не то врежу ещё раз.

— Давай, — почти с радостью сказал Тео. — Я не отвалю. Она уже согласилась.