– Бля, – тихо подытожила Роза, глядя в свою полупустую кружку, когда входная дверь едва не слетела с петель. Николай Травкин в последнее время совсем забыл о своём правиле беречь имущество.

Ваня, выйдя из ванной, прошёл мимо стола, подхватил свой лежавший на полу портфель и, не нарушая молчания, покинул помещение, последовав за Николаем.

Невольно отметив поразительное внешнее сходство отца и сына (последний, правда, был куда симпатичнее и не страдал приступами желтизны), Шаня подумала, что ожидала совсем другого. Ей хотелось, чтобы Ваня не уходил. Он должен был остаться с рыдающей мамой. С младшей сестрёнкой. И с ней.

Но Иван ушёл, поспешно догоняя папу. Почему? Боялся возразить?

Или ценил свой статус “самого после меня нормального человека в этой семейке”? Не хотел упасть в глазах отца?

– Девчонки, вы поели? – глубоко вдохнув, постаралась улыбнуться Ольга. – Тогда и нам выдвигаться пора.

– Я первая в ванную, димедрон! – заорала Роза, пихнула поднявшуюся со стула Шмеленкову и юркнула за дверь.

– Чего?! – ей вслед крикнула Шаня, поразившись Розиному самообладанию. Вопит и скачет, как будто ничего не случилось.

– Ты сделала правильный выбор! – подала голос Таисия, с хлюпаньем допивая чудом не вылившийся кофе.

– Вот так и живём, – то ли Шане, то ли в пустоту пожаловалась Ольга. – Роз, быстрее давай, опоздаем! Эх, ребятки, и кто придумал учиться в начале лета? Глупые порядки в вашей школе.

– Вот и мы так считаем, – усмехнулась Шмеленкова, радуясь, что Ольга уже не плачет.

По идее, нужно было сказать что-то утешающее. Но что можно сказать? Что “всё образуется”?

– Не выходи замуж сразу же, Шаня. Никогда не выходи замуж, если не уверена, – внезапно произнесла Ольга, странно глядя в стену и видя что-то далёкое, давно прошедшее.

– Кажется, лучше вообще не выходить, – вздохнула Шмеленкова. Ей очень хотелось поддержать Ольгу. Но она понятия не имела, как.

– Это точно, – согласилась Травкина и, устало поморщившись, потёрла глаза. – Ну ладно, плакать не будем. Сделанного не воротишь, ведь так? Роза, ну ты утонула там, что ли?

– Я общалась с духом унитаза! – радостно отозвалась девочка, открывая дверь. – Он сказал, что у Ильи жирная жопа.

– Бесстыжая! – тут же надулся Мо.

– Так, Шанечка в ванную, а ты, мама, присмотри за Илюшей. Розочка, иди во двор! – засуетилась Ольга, пропустив мимо ушей очередную выходку дочери.

Через несколько минут почти вся женская половина семейства Травкиных и Шмеленкова выезжали из ржавых ворот. В машине было непривычно и неуютно много места.

– Одни девчонки остались, – вяло прокомментировала Ольга.

– Долой мужланов! – оживившись, рявкнула Роза. – Блин, как хорошо!

– Создадим общество амазонок? – предложила Шаня.

– Вот не представляю, как я без Шаньки в школу ездить буду! – сказала вдруг Роза. – Мне будет безысходно, тленно и пустотно! Оставайся с нами жить!

– Я б с радостью, – отозвалась Шаня.

Мысль о том, что скоро её заберут из этого дурдома, совершенно неожиданно показалась очень грустной. Шаня так привыкла к семейству Травкиных и прочим интересным личностям, что никуда уезжать не хотелось. Она бы с радостью осталась навсегда.

Несмотря ни на что. Осталась бы.

Дома ничего этого не будет. Ни хамелеона-Николая. Ни сумасшедшей бабушки. Ни младшей сеструхи Розы, у которой шило в одном месте. Ни Ольги, которую она тоже считала родной. Ни смешного Алкэ, ни Лолы, ни рыжего Раздолбаева.

Ни Ивана Травкина.

– Не хочу уезжать, – вслух призналась Шмеленкова.

– Так оставайся! – бодро предложила Ольга. – Мы только рады будем.

– Ты ведь наш человек, не лохообразный! – подхватила Роза.

Шаня немного печально улыбнулась.

– Я буду скучать, – тихо сказала она, но тут же спохватилась. – Что-то мы разнылись!

– Как тряпки! – заверещала Роза и затопала ногами. – Давайте петь!

– Петь? – удивилась Ольга. – А давайте! – вдруг решила она, делая радио громче.

It might seem crazy what I’m about to say

Sunshine she’s here, you can take a break

I’m a hot air balloon that could go to space

With the air, like I don’t care baby by the way

Роза качалась, щёлкала пальцами в такт и завывала, не зная ни одного слова. Сама Шаня помнила только припев. Ольга знала его частично. Однако они все дружно и громко горланили песню. И пусть бродяги в переходе по сравнению с ними казались оперными певцами, никого этого не заботило.

Because I’m happy