Дома не пахло так приятно деревом. Кровать была не такой мягкой. Не скрипел пол. И никто никогда не кричал: “Лошина, иди скорее жрать!”.

Улыбаясь, Шаня улеглась на кровать, запустив тапочком в выключатель. Здесь даже спится лучше. Хе-хе, а ведь думала, что едет в Ад.

Что ж, в Аду действительно здорово.

Утреннее пробуждение далось на удивление легко. Шмеленкова даже засомневалась, точно ли это она. Вдруг её во сне каким-то образом подменили? А как иначе объяснить куда-то запропастившееся желание убивать и... хорошее настроение? Это с утра-то раннего хорошее настроение?

Но, увы, чудес не бывает. Как только Шаня спустилась к завтраку, весь позитивный настрой как будто смыло струёй брандспойта. От физиономии Николая запросто могли сдохнуть даже вирусы.

Бледно-зелёная Ольга цедила из кружки чай, ёрзая на стуле. Бабушка тихо напевала что-то себе под нос, напоминая пациентку психбольницы. Николай с нагоняющим вселенскую тоску видом резал яичницу. Нож противно скрёбся о тарелку. Ваня сделал непроницаемое лицо. Илья в три погибели согнулся над тарелкой. Даже Роза умолкла. А если уж Роза молчит – значит, что-то действительно случилось.

– Приятного аппетита, – на всякий случай пожелала Шаня, принимаясь за еду.

– Не могу на него смотреть, желудок сразу не работает! – тут же пожаловалась Таисия, пальцем показывая на Николая.

Шмеленкова тут же пожалела, что вообще открыла рот. Николай весьма предсказуемо начал желтеть.

– Закройте рот и убирайтесь из моего дома, если что-то не устраивает! – зашипел Травкин. – Меня от вас тошнит, но я до поры до времени молчал.

– Коленька! – робко воскликнула Ольга.

Николай сделал вид, что никакой жены не существует, и продолжил пилить свою яичницу.

– Ой-ой-ой! – Таисия прижала руку к сердцу, изображая приближающийся инфаркт. – Меня унижает дерьмо!

– Мама! – взвизгнула Ольга, побледнев.

Вдруг стало совсем тихо. Шаня напряглась, осторожно поднимая глаза на старшего Травкина. Ваня уронил вилку. Роза, кажется, задержала дыхание. Илья начал медленно-медленно сползать, как поступал всегда. Шмеленкова отстраненно подумала, что имеет смысл присоединиться.

Оглушительный треск и звон битой посуды был похож на взрыв. Николай с размаху шарахнул всей рукой до локтя по столу, свалив несколько тарелок на пол. Шане на запястье выплеснулся горячий чай, но от неожиданности та даже не вскрикнула.

– Иван, едешь со мной, – процедил позеленевший глава семейства. – Ты ни секунды долее не останешься в обществе деградировавших отбросов.

– Ко-ко-ко, – ехидно ухмыляясь, передразнила бабушка. – Круто-ой, сучёнок! А яйца к земле ещё не тянут?

Ольга закрыла лицо руками. Илья на животе пополз к двери в туалет. Шаня чувствовала себя более чем по-идиотски. Она понятия не имела, что можно сделать и как исправить то, что происходит. Видимо, никак. Поэтому ей оставалось только выжидающе поглядывать на Ваню.

Младший Травкин поднялся из-за стола и молча, ни на кого не глядя, подошёл к отцу.

– Я сейчас, – негромко сказал он.

– Жду на улице, – коротко отозвался Николай.

– Илюша, ползи лучше обратно, Ванечке в ванную нужно, – давясь слезами, посоветовала Ольга.

Ваня, даже не повернувшись к матери, скрылся за дверью.

– Скажите на милость, петух обиделся! – продолжала подливать масло в огонь Таисия. – Вот сидит Шаня и думает: “Ой мудаки оба!”. Что, неправа, скажешь?

– Мама, замолчи! – истерично крикнула Ольга, снова пряча лицо в ладонях. Её плечи заходили ходуном.

Поколебавшись, Шаня протянула ей салфетку, и Травкина шумно высморкалась.

– А что? Я тебе правду говорю, – пожала плечами Таисия и с чувством плюнула в брошенную Николаем тарелку.

– Можете яд свой не тратить! – пролаял Травкин, который зачем-то вернулся в кухню. – Дармоедка, ты можешь поехать с нами.

– Обойдусь, – вспомнив одну из коронных фразочек лучшей подруги, отрезала Шаня.

Он ей ещё одолжения делать будет. Конечно, опасно спорить с Мистером Я-Взбешен-Как-Сам-Сатана, но гордость превыше всего. Да и не хочется обижать Ольгу ещё сильнее.

– Что она, жидов не нюхала? – почему-то спросила бабушка, которой ругань явно доставляла удовольствие.

– Я сделал выводы! – как-то угрожающе-пафосно провозгласил Николай, пройдясь по Шмеленковой уничтожающим взглядом. Та в ответ насмешливо прищурилась и едва сдержалась, чтобы не показать ему язык.

На наезд всегда нужно отвечать наездом. Особенно если боишься.