— Я не могу понять, — Роуз подходит ближе, — зачем она здесь, если ты с ней не спишь? Я понимаю, если бы она была твоей очередной подстилкой, но и то это на тебя не похоже — ты дольше двух ночей одну женщину не выдерживаешь, тебе становится скучно. Именно поэтому…

— Вот почему я не могу отрезать тебе язык, а? — сипит он, покосившись на нее. — Ты меня почему-то очень сильно бесишь в последнее время. Уточняю: последнее время — это лет восемь минимум. Почему я до сих пор не расчленил тебя и не закопал в огороде, удобряя цветы? Как их там?

— Астильбы.

— Будь здорова. Точнее нет, наоборот.

— Ты пьяный, — Роуз морщится, скрестив руки на груди, — тебе нужно проспаться.

— Это мое нормальное состояние в последнее время. Я практически не пью. Не так. Я пью, но не пьянею. Уже иммунитет выработался. Кстати, — Деймон переводит на нее недовольные глаза, — почему бы тебе не уйти, а?

— Из комнаты?

— Немного дальше. Как на счет Марса? Я даже оплачу тебе поездку. Правда только в один конец, боюсь разориться. Но ты же у нас любопытная, верно? Можешь задержаться там, авось найдешь-таки инопланетных существ. И трахнешься с ними. А что, мне кажется круто. Как тебе идея? Будешь первой шлюхой, которая спала с гуманоидом.

— Ты сука, Деймон! — она с размаху бьет его по лицу, но Деймон, развернувшись, заламывает ее руку и прижимает к стене, вывернув ее запястье под немыслимым углом. Розу вскрикивает, пытаясь вырваться, но он словно не слышит ее: валит на пол и, оседлав, начинает сдавливать ее шею.

— Интересно, ты помнишь мои слова? — наигранно-сладким голосом спрашивает он, и она мгновенно перестает шевелиться, испуганно глядя на него. — Кажется, помнишь. Я ведь учил тебя, что нельзя дергаться, только хуже будет, потому что расходуешь кислород. И на этом моменте, — он делает паузу, — я обычно отпускал тебя и хвалил, потому что ты выучила урок, после чего следовал спонтанный, грубый секс на ближайшей поверхности. Однако сейчас, — Деймон сильнее сжимает руки, и Роуз цепляется за его запястья, снова начав брыкаться, — ты бы знала, как я не хочу отпускать тебя. Как я хочу сжимать твою шею до тех пор, пока ты…

— Деймон!

Он вздрагивает, словно кто-то ударил его по лицу, и поднимает голову, не до конца понимая, что с ним происходит. В дверях стоит бледная, как мел, Елена и с ужасом смотрит на него. Одной секунды ему хватает, чтобы окинуть ее взглядом с головы до ног, но в итоге он останавливается на ее глазах, почему-то не в силах оторвать от них взгляд.

Кажется, что они занимают практически половину ее лица. Огромные, темные, блестящие, с такой гаммой эмоций в них, что становится не по себе. Страх, ужас, напряжение — все мешается в один большой комок недоразумения, и он понимает, что она не знает, как ему поступить. Елена быстро облизывает губы и делает шаг вперед, глядя на него сверху вниз.

— Ты убьешь ее. Приди в себя.

Деймон непонимающе хмурится, пытаясь разобрать, что она ему говорит, потому что он практически ничего не слышит из-за звенящего шума в ушах. Наконец он медленно переводит взгляд на женщину, лежащую под ним, и понимает, что она какого-то неестественно-красного цвета. Все это тело прошибает дрожь, и он отскакивает в сторону, слыша ее хриплый, рваный вдох. Роуз переворачивается, упираясь руками в пол, и кашляет, пытаясь прийти в себя. Потом, взяв себя в руки, кое-как поднимается и, не глядя ни на кого из них, покидает комнату.

Мир перед глазами плывет, когда Деймон поднимается и отходит к окну, вцепившись в занавески с такой силой, словно желая оторвать их вместе с карнизом. Елена стоит за его спиной, не сдвинувшись с места, и смотрит ему в спину немигающим взглядом.

— Зачем ты это делал?

— Я не знаю, что тебе ответить на это, — глухо отзывается он, глядя в окно, но ничего не видя, — я не понимал, что делаю. Хотя где-то под коркой я думал, что это правильно.

— Ты хотел убить ее.

— Она убила меня десять лет назад. Почему я не могу ответить ей тем же?

— Роуз сука, но даже она заслуживает жить. Деймон, — она разворачивает его лицо к себе и непонимающе смотрит в его пустые глаза, — что с тобой происходит? Да, у нас пока ничего не получается, все твои планы провалились, но есть же еще варианты. И мы не сдадимся, ведь так?

— Естественно, — равнодушно дергает он плечами и пытается отвернуться, но она не дает, сжав его плечи.

— Тогда почему ты так ведешь себя? Я тоже его потеряла, но я держусь, а не срываюсь на всех, кто находится рядом со мной. И ты ведь можешь быть другим, я видела тебя другим. Зачем ты ведешь себя так?

— Потому что я такой, Елена! — неожиданно для самого себя Деймон рявкает и прижимает ее к стене, больно ударив головой о стену. Она сдавленно охает и упирается руками ему в грудь, ошарашенно глядя на него снизу вверх. — Я не герой, я не хороший и никогда им не буду! Я ублюдок, я убиваю, я издеваюсь над людьми, я делаю им больно, потому что мне просто срать! Пойми ты это, наконец, и перестань делать из меня святого Энзо, потому что я не он! Он сдох, ясно тебе?! Сдох! Не смей делать из меня него, потому что такого никогда не будет! Он и так достаточно подпортил мне жизнь, чтобы я даже после его смерти думал о том, что нас, млять, сравнивают! Если я тебя таким, таким, какой я есть, не устраиваю, то катись ко всем чертям! Куда хочешь! Потому что я не изменюсь! Уж точно не ради тебя!