Чем же советская перестройка отличается от произошедшего с шахом Ирана, Мубараком, Бен Али? Тем, что ни шах Ирана, ни Мубарак, ни Бен Али не работали сознательно на разрушение собственной власти, построенной политической системы и государства. А Горбачев — работал.

Вот почему оранжевые революции в Иране, Египте, Тунисе и по всему миру — это одно, а перестройка — это другое. Шестнадцать «горбиков», характеризующие аномальность перестройки и повторенные при Медведеве, отсутствуют в Иране, Египте и Тунисе, отсутствуют они и в Сербии, на Украине, в Греции, Киргизии и так далее. Что же касается «горбика» № 17, он же — «уличные протесты», то и тут мы имеем дело с явлением качественно иным, чем при обычных оранжевых революциях.

Имея возможность изучать тогдашние процессы не умозрительно, а на основе живых и непосредственных наблюдений, я поражался тому, как именно Горбачев и Яковлев, используя свое положение, уничтожали правящую партию, руководителями которой являлись. Началось всё с концептуального разгрома КПСС за счет выдвижения гнусной идеи о запоздалом вхождении в мировую (!) цивилизацию. Вдумайтесь — генсек КПСС говорит о том, что СССР только сейчас, при нем, стал входить в эту самую мировую цивилизацию. А раньше-то где мы обретались, чай не на Луне? В антицивилизации мы были! Она же — развитой социализм.

Почти одновременно началась истерическая расправа со «сталинщиной». Хрущевский погром осуществлялся всё же по горячим следам и с подчеркнутым противопоставлением плохому Сталину хорошего Ленина. Горбачев и Яковлев начали антисталинскую кампанию через 35 лет после смерти Сталина и сразу же перешли от расправы со Сталиным к издевательствам над Лениным. Стерпевшая и это партия обрекла себя на моральную и политическую смерть.

Немногих сопротивлявшихся подвергли травле, возмущаясь при этом тем, как травили Зощенко и Ахматову. Зощенко и Ахматову — нельзя, а Нину Андрееву [17] — можно? Либо никого нельзя травить, либо всех можно. Очень скоро стало ясно, что травить можно и нужно всех, кто сопротивляется разгрому КПСС.

Затем началась расправа над… Впрочем, перечисление того, над чем расправлялись, заняло бы слишком много времени. Поскольку расправлялись со всем сразу.

В фильме «Покаяние» герой выкапывает труп своего отца и выкидывает его воронам на добычу. С древнейшими нормами жизни, воспетыми еще в эпоху Гомера (захоронение Гектора) и Софокла (захоронение Антигоной своего брата), расправлялись Горбачев и его команда.

Но все эти погромы происходили в сфере идеального. И кто-то из партактива мог не понимать, как эти погромы скажутся на власти КПСС. Но когда сам же Горбачев стал отменять 6-ю статью Конституции СССР (о руководящей и направляющей роли КПСС), глаза открылись у всех партактивистов, включая самых дремучих. Горбачев забеспокоился, что Съезд народных депутатов СССР не отменит 6-ю статью. Ведь формировался съезд по смешанному, в том числе корпоративному, принципу (сколько-то — от армии, сколько-то — от профсоюзов, столько-то — от КПСС). А ну как «бандерлоги» (это слово было вброшено тогда и лишь повторено Путиным по отношению к другим социальным группам) освободятся от гипноза Каа и не проголосуют за собственную политическую кастрацию?

Одним из средств давления на консервативных «бандерлогов» той эпохи (их еще называли агрессивно-послушным большинством) стала улица. За стенами Кремля шло голосование, а у стен Кремля ревела толпа: «Не отмените 6-ю статью — расстреляем». Это называется психологическим давлением. Давление, понятное дело, зависит от числа митингующих.

Какое-то (тогда немалое) число могла обеспечить демократическая общественность. Но этого было мало. Привлекли массовку «Мосфильма». Но и этого было мало. Стали нагнетать психоз, дабы набежали случайные люди. Мало! Мало!!!

И тут было принято дерзкое донельзя решение. Московскому городскому комитету КПСС было поручено по разнарядке выводить коммунистов (!) на митинг против 6-й статьи Конституции. Коммунисты должны были оказывать давление на депутатов, колебавшихся в вопросе об отстаивании власти КПСС! И ведь собрали коммунистов на антикоммунистический митинг! Собрали по разнарядке! Апеллируя к партийной дисциплине: «Это решение самого генсека КПСС! Не рассуждать! Мы осуществляем тонкий и очень важный политический маневр!»

Как мы видим, уличные протесты бывают разными. Одно дело — протесты как часть внутриполитической борьбы. Тогда они носят «собственно революционный» характер. Другое дело — протесты как часть иноземной игры. Тогда они носят иной — «оранжево-революционный» — характер.

И, наконец, антивластный протест может быть инициирован властью. В этом коварная суть перестройки. Горбачев, Генеральный секретарь КПСС, помогает собирать митинги против партии власти, которой сам же руководит. При этом говорится, что антикоммунистическая улица, организуемая при участии «коммуниста № 1», должна содействовать подавлению реакционных коммунистов. И одним этим помогать коммунистическим реформаторам, сплотившимся вокруг «коммуниста № 1» и не способным одолеть реакционные внутрипартийные силы без помощи этой улицы. Со временем выяснилось, что разговор об уличной поддержке коммунистов-реформаторов в их борьбе с коммунистическими реакционерами — это элементарное политическое лукавство. Партия была разгромлена, распущена, запрещена. И решающий вклад в это «благородное дело» внес руководитель разгромленной коммунистической партии.

Итак, уличные протесты, организуемые при содействии власти (или очень влиятельной, либеральной, внутривластной «команды») и являющиеся частью войны против партии власти. Вот что такое «горбик» № 17.