«Привет» — очевидное слово, с которого начинались все переписки с ним. Ну, и смайлик в конце.

«Привет. Отгадай, куда я достала билет на этот вечер»

Через три минуты пришел ответ:

«На концерт 1D?»

«Как угадал?» — удивилась она и отправила ему смайлик.

«Набрал в Google мероприятия Лондона» — ответил собеседник, прислав множество смеющихся желтых лиц.

========== Глава 4. ==========

Концерт.

В гримерной Лу Тисдейл старательно приводила в порядок прическу парня, но его кудрявые волосы не слушались лака.

— Ну что, готов, парень? — Лиам похлопал Гарри по спине.

Фирменная ухмылка украсила лицо Стайлса.

— Всегда, — ответил на удивление с энтузиазмом он.

— Наконец-то узнаю тебя, — обрадовался Луи.

Гарри улыбнулся тому, как все поддерживали его. Но ему самому нужно было поверить в то, что сейчас слишком рано, чтобы задумываться о «любви», в которую верят маленькие девочки, а не двадцатилетние парни, и которой, возможно, не существует. Тисдейл наконец закончила с укладкой.

— Погнали! — выкрикнул Зейн, резко выдохнув весь воздух из легких, будто собирался выступать на ринге.

Малик поскакал первым, за ним Луи, дальше Лиам, Найл, и Гарри пошел самым последним. Его сердце не колотилось от волнения, как это было в первый год, и он с каждым подобным собственным замечанием считал себя все более бесчувственным.

— Приветствую Лондон! — прикрикнул Зейн в микрофон, и толпа бешено завопила ему в ответ.

Гарри послал всем воздушный поцелуй, а когда заиграла музыка, ритмично отскочил назад. Ребята первой исполняли песню «Fool’s Gold» и иногда просили фанатов петь вместе с ними, либо вместо них.

Мэри стояла в первом ряду, ближе всех ей был Луи, так близко, что она пару раз подержала его за руку. Парни поменялись местами, опустили головы, и свет немного приглушили. Началась песня «Perfect». И в этот раз к ней ближе всех был Гарри Стайлс. Она смотрела на него. Его глаза, как яркие изумруды, блестели в темноте зала. И в жизни он казался еще выше. Или просто она была мелкой, а он к тому же стоял на сцене. Внезапно он посмотрел на нее, а может и не на нее, но ей хотелось думать о первом варианте.

— And if you like to do whatever you’ve been dreaming about, baby you’re perfect.

Фанатки, стоявшие рядом, заметили, что Стайлс смотрел в их сторону, улыбался, иногда отводил глаза куда-то в потолок и переводил взгляд в другую сторону, на других фанатов в первом ряду. И каждая мечтала, что смотрел он именно на нее. Самая толстая из присутствующих, находящаяся ближе всех к Мэри, толкнула ее так, что та упала на плиточный пол, сильно ударившись головой о колонку. По действиям толстухи было неясно, нарочно или случайно она это сделала.

Гарри неожиданно замолчал посреди соло.

— Подождите, выключите музыку! — выкрикнул он.

Парни, фанаты, охрана, музыканты — все вытаращились на него, не говоря ничего. Только музыка заглохла, а зал погрузился в бурные разговоры.

— Что ты творишь?! — спросил его Найл, вынимая наушник из уха.

Но Гарри просто махнул на него рукой и оставил микрофон с зеленой неоновой лентой вокруг на столе.

— Врача, скорей! — позвал он, спрыгнув со сцены. — Пострадал человек!

К нему подбежала толпа девушек, но он отталкивал их и извинялся. Они хватали его за футболку, руки, некоторые даже пытались обвить ноги. Однако Гарри старательно отстранялся от всех. Он подошел к неподвижному телу. Одним движением парень поднял девушку над землей и понес на руках за кулисы.

***

Она приоткрыла глаза, и где-то вдали услышала:

— С ней все будет в порядке, — хрипел мужской голос.

Мэри попыталась присесть, но в висок словно выстрелила пушка, и она упала в исходное положение.

— У нее легкое сотрясение и рана на затылке, из-за того, что она ударилась об какой-то острый предмет, — говорил, кивая, серый силуэт сгорбившегося с возрастом мужчины.

— О колонку, — исправил кудрявый парень, который был на дюйма три выше. — Ладно, благодарю Вас, мистер Дженкинс.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

— Всегда на здоровье, — ответил доктор на прощание.

Мэри не могла четко различать, что происходило вокруг. В глазах все плыло в буквальном смысле слова. А из-за плохого зрения окружающее казалось еще более смазанным.