Мысли кровавого эльфа вернулись к Мирре. Они сошлись, когда Моглор заикнулся некромантке о своих экспериментах с биоматериалами. Роман был головокружительным по накалу страстей. Тогда они были по-настоящему влюблены, строили планы на будущее. А потом ей стали известны направления его исследований и первые результаты. Реакция Мирры оказалась обескураживающей.

– Почему ты до сих пор на нашей стороне?

Все еще плавая в розовых облаках романтики, Моглор ответил, что для него есть только одна сторона и эта сторона находится там, где сейчас топает ножкой его прекрасная возлюбленная. А эти опыты... так - увлечение, не более того. Мирра была неумолима:

– По своему потенциалу, способностям ты бы мог создавать по -настоящему устрашающих чудовищ. А производишь на свет каких-то никчемных тварей. Смешных и бесполезных.

– Я мечтаю произвести на свет геральдических зверей. Для каждой расы. А в будущем, возможно, что и для каждого клана.

– Жалкий глупец! Кому нужны ожившие гербы и флаги?

Тогда они первый раз поссорились. Но девушка не оставила попыток вернуть Моглора на путь, который казался ей истинным.

– Ты бездарно расходуешь свой талант. А он стоит практически рядом с возможностями некромантов, даже в чем-то превосходит их. Подумай, какую грозную пару мы могли бы с тобой составить!

– Действительно, наши народы недалеко ушли друг от друга. Я не перестаю удивляться - сколько в тебе от эльфийки! Красота и грация...

Наконец, наступил день, когда мотивы и мысли Мирры открылись для Моглора с ужасающей ясностью. Они возлежали обнаженными на походной постели кровавого эльфа и их разгоряченные тела отходили от любовного пыла. Мирра вновь громоздила планы будущих военных свершений, а Моглор подтрунивал над ней, не понимая, что изо всех сил дует на тлеющий костер. Неожиданно, от возможностей, спор резко повернул в сторону политики.

– Историю делают полководцы. Они - кумиры толпы и объект поклонения. Вот к чему стоит стремиться.

– Уж, не на Шакнара ли место ты прицелилась?

Разговор происходил много раньше того момента, когда "Жизнь в сапогах" заменили Керрушем. Моглор знал, о чем спрашивал. Мирра восхищалась Шакнаром, его способностью читать наперед ход сражения, предугадывать тактические замыслы противника.

– Орк великолепен. Но ему не достает твердости.

– Под твердостью ты верно подразумеваешь жестокость.

– Дожать. Добить. Задушить. Вот чего ему не хватает. Нельзя быть настолько рыцарем. Нельзя пренебрегать конечной целью. Мы воюем, чтобы уничтожить противника, а не чтобы хорошо провести время.

– Значит, ты собираешься подвинуть "Жизнь в сапогах" с насеста главнокомандующего.

– Пока я не готова. Мне еще нужно многому у него научиться.

И тут, скорее удивленный, чем раздосадованный Моглор допустил оплошность, которая стоила ему подружки. Он решил насмешкой поставить не в меру размечтавшуюся девушку на место:

– Знаешь, Мирра, когда мартышка карабкается на дерево, снизу всем становится виден ее голый зад.

Некромантка демонстративно повернулась к кровавому эльфу спиной.

– Ну, как?
– поинтересовалась она.

– Твои формы бесподобны.

– Советую сохранить их в памяти, потому что ты наблюдаешь мое голое тело в последний раз.

Мирра, не сказала больше ни слова. Она легко спрыгнула с постели, быстро оделась и покинула его шатер. С той поры в ее глазах Моглор замечал по отношению к себе лишь ненависть и презрение.

Умна, красива, целеустремленна. Несомненно, именно такой видел Мирру Банши Шакнар. Попробуй Моглор объяснить орку, что его юная протеже всего лишь кровожадная стерва, эльф нарвался бы на крупные неприятности. Отвергнутый возлюбленный. Неудачник. Зато Лига по достоинству оценила потенциал джоддока Холодных. Над клинком Бельтрана поработал кто-то очень толковый. Сложный заговор. Его цель была даже не убить, а подавить волю к жизни. Объект заклятия прекрасно прикончит себя сам. Кровавый эльф уже распутал магическую паутину волшебства, но не мог ничего поделать с его последствиями. Мирра угасала. Требовалось что-то очень мощное, чтобы всколыхнуть ее душу, вновь пробудить в ней жажду жизни. Интересно, с кем она сейчас спит? Кто ее возлюбленный? Может быть, у него получилось бы нашептать ей на ушко нужные слова. Скорее всего это - Эдар Скальд, извечный постельный фаворит, который всегда возвращался на ее ложе в промежутках между новыми страстными увлечениями. Мирра сама рассказывала об этом Моглору с уничижительным смехом.

Кровавый эльф вздохнул. Он понимал, что если Мирра умрет, он сам переживет ее всего лишь на несколько минут. Угрозы Шакнара бесполезны. До него просто не дойдет очередь. Сородичи Банши, некроманты разорвут в клочья предполагаемого виновника гибели своего командира. А может, придумают кое-что и похуже.

* * *

Они бежали по лугу, покрытому выжженной до состояния соломы травой. Сбоку плутала кишка дороги, впереди вставали могучие колонны тенистой дубравы. Вдруг Хала, которая летела впереди отряда, резко остановилась, подняв кучу пыли и ворох смятой травы. Ее короткая шея сначала вытянулась вперед, а потом вжалась в плечи. Шерсть на загривке львицы мгновенно вздыбилась, уши превратились в два настороженных треугольника.