– Давай отложим наши душевные порывы и вспомним, что мы оба, прежде всего, командиры. Вокруг люди, которые оставили дома близких. Подумай, каково сейчас им. Родина осталась за морем, там хозяйничает враг, а лидеры заняты любовной игрой. Нет, с этим покончено, инженер.

Вот так. Инженер. И никаких тебе галвинов и прочих нежностей, что она шептала ему на ухо в порыве страсти. Старина Хобарн, который мгновенно вжился в роль сердечного поверенного, видя, как начальник коротает ночи в компании жидкой утешительницы - бутылки с хмельным зельем, рассудил трезво:

– Помурыжить тебя девка хочет. На зуб пробует. Известное дело. Тут главное - не поддаваться. Сама прибежит с полными глазами слез. А в бутылке что, эль? Ах, пшеничная специальной очистки? Э-э-э... и много еще осталось? Я бы принял стаканчик -другой. А то с утра что-то кости ломит и ломит, ломит и ломит...

Поэтому они с Эйрой коротали время в тягостных для Галвина разговорах о всякой ерунде, а потом, почти перед самой обеденной рындой, сверху раздался крик марсового:

– Земля!

Все, кто в этот миг торчали на палубе задрали вверх головы. Наблюдатель, едва не вываливаясь из своей бочки, указывал вперед рукой и вопил:

– Земля! Вижу землю!

Его голос тут же перекрыла зычная команда боцмана:

– Паруса долой!

Еще через час весь флот стоял на рейде, с вытравленными становыми якорями, и шлюпка с "Молнии" везла Галвина, Торкин и Аргантэля на борт флагманского брига. Бельтран собирал командиров войска на праздничный ужин, который предполагалось совместить с военным советом. Когда инженер ступил на палубу "Иноходца" его поразила удивительная чистота адмиральского корабля. "Молния", которую до этого момента он находил весьма опрятным местом предстала совсем в ином свете. Здесь все сверкало белизной, словно позади не было тяжелого путешествия, трехдневного шторма и схватки с чудовищами петронелльских глубин. Даже на форменках матросов не было видно не единого пятнышка. Бельтран встретил гостей у сетчатого трапа, который для удобства скинули на шлюпку с палубы брига.

В знак завершения похода сегодня маркиз предпочел морскому мундиру короткий однобортный бежевый сюртук для верховой езды. В темляке его широкого ремня висела церемониальная шпага. Бельтран был высоким сухощавым человек, но в его жилистой сухощавости скрывалась чудовищная физическая мощь. Как -то на спор маркиз боролся на руках с известным силачом-дворфом по прозвищу "Мясо". Непонятно, каким образом этот копейщик отрастил себе такие огромные мускулы, но глядя на них Галвину всегда было страшно за голову "Мяса". А ну, не рассчитает воин усилий, напряжет свои чрезмерно развитые плечи и его череп, затертый между двумя глыбами мышц, вдруг треснет, как сгнивший лесной орех. Так вот Бельтран рискнул затеять с этим монстром ручное противоборство. Нет, маркиз, не победил. Но и не проиграл! Как ни пыхтел "Мясо", как не ходили на его спине питоны мускулов, он не сумел пригнуть руку Бельтрана к поверхности стола.

Лицо маркиза было бы идеальным ликом мудрого и справедливого вельможи, если бы не его крючковатый нос, который делал Бельтрана чуть-чуть похожим на встревоженную сову. Но это озабоченно-хищное выражение полностью сходило с лица вождя людей, едва оно озарялось улыбкой. В черных глазах маркиза моментально вспыхивали лукавые искорки, отчего он становился похожим на свойского парня, который часто бывает слишком весел, чтобы принимать окружающую его жизнь всерьез. Бельтран питал слабость к белым парадным камзолам, но в походе мог ориентироваться на местности не хуже опытного следопыта. Он знал все созвездия неба, предугадывал погоду, а в стратегии битвы полагал, что Бог Победы передвигается исключительно на лошади.

Гости прибывали и скоро из-за принайтованных шлюпок адмиральский корабль стал походить на мамашу - утку, окруженную целым выводком мелких и вертлявых отпрысков. Последним, в сопровождении нескольких стражников с листовидными эспонтонами в руках явился Джоэвин. Пресветлый князь в одежде всегда предпочитал серые тона, неброские фасоны и ради праздничного обеда не стал менять свои привычки. Он вырядился в строгий камзол цвета дорожной пыли с застегнутым наглухо стоячим воротником. Принадлежность к допросному ведомству наложила на лицо Джоэвина печать вечного недоверия к окружающим. И лишь золотистого цвета глаза, так восхитившие рулевого Молнии, двумя солнечными зайчиками изредка озаряли темный подвал его души.

Стол накрыли в адмиральской каюте. Все окна ее были распахнуты настежь, белоснежные занавеси вздувались от легкого ветерка. Несмотря на то, что море сегодня благоволило к флоту штилем, приборы и тарелки стояли в специальных пазах-креплениях на столешнице из палисандра. Бельтран скромно отвел себе место сбоку, а Джоэвина усадил во главе стола. По правую руку маркиза расположилась леди Дивия, один из бригадиров его конной дружины. Для официального приема женщина предпочла открытое платье, которое оставляло доступной для взглядов алебастровую белизну ее плеч. Досужие болтуны поговаривали, что Бельтрана променял на эту изящную фарфоровую прелесть веснушчато-румяную красоту Эйры Торкин. У леди Дивии были розовые ушки, ярко-голубые глаза и более десяти личных побед над рыцарями Тьмы. Когда Эйра заняла свое место напротив этой прекрасной фурии, обе девушки обменялись короткими взглядами, отчего воздух в пространстве между ними стал сильно разрежен и наполнен озоном.

С "Иноходца" за время похода несколько раз выметывали рыболовный трал, так что стол оказался уставлен яствами из свежей рыбы, которую Галвин терпеть не мог. Зато гном с удовольствием проглотил две тарелки густого супа из морской черепахи, которая умудрилась в этот трал впутаться. После чего он завладел целым блюдом копченой оленины и обгладывая кости попытался отвлечься от мыслей, что означают для него столь явно неприязненные взгляды между Эйрой и леди Дивией. На десерт подали огромный торт, форма которого значила много для любого, кто успел ознакомиться с данными разведки Джоэвина. Торт был испечен в форме земли, что лежала в прямой видимости флотилии Лиги и являлась ее целью. Даже горы Фаркрайна были тут в виде ванильных пирожных, а его озера кондитер изобразил плитками глазури. Шкипер с "Арбалета" - нанятый нейтрал, который уже видел себя одним из командиров войска тут же провозгласил тост: