Теперь самая боеспособная и отъявленная половина группы ждала только его слова, чтобы сорваться с места.

– Слушать меня!
– рыкнул Шакнар.
– Можете коротко попрощаться с друзьями или съесть пару печеных картошек. Мне нужно дойти до лазарета и обратно. Когда вернусь, сразу выступаем. Разойтись! Но далеко не разбредаться!

Старый орк хотел на прощанье проведать Мирру Банши. К ней он заходил вчера и остался очень недоволен тем, что увидел. Некромантка выглядела какой-то обессиленной. Словно из ее груди кто-то выкачал две трети воздуха, а остатка с трудом хватало на дыхание и сказанные едва слышным голосом слова.

Возле палатки джоддока он застал несколько Холодных пастырей - эдусов. Ночные барды выглядели взволнованными. Как только Шакнар приблизился к шатру соратницы, ему наперерез устремился один из них, Эдар Скальд.

– Жизнь в сапогах!
– окликнул он.

– Что случилось, Эдар?

– Не знаю. И нас это беспокоит. Мы видели Мирру в горе, радости и покое, но мы никогда не видели ее такой... равнодушной.

Шакнар ободрительно потрепал сподвижника по плечу.

– Она никогда не сдавалась, не сдастся и сейчас. Ее ранили заговоренным клинком. Восстановление не может быть легким. Моглор старается изо всех сил, - сказал орк и в ответ услышал:

– Вот это нас как раз и тревожит.

– Что?! Что ты сказал?!

Но Скальд отступил и поднял руку в знак прощания.

– Ничего. Тебе послышалось.

Мирра, как и вчера лежала на своей походной постели. В палатке стоял сладковатый запах эльфийских благовоний, к которому примешивались едва ощутимые флюиды тления. Похоже эдусы всерьез не доверяли Моглору, раз рискнули применить на своей начальнице магию Смерти.

Веки некромантки были полузакрыты. Шакнар положил ладонь на ее руку и вздрогнул - она была горячей, как огонь. Внутри ее тела шла неведомая, но очень тяжкая борьба.

– Мирра, ты слышишь меня?
– тихо спросил орк.

Она открыла глаза.

– Шакнар?

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Я словно сплю наяву. Вокруг все такое невесомое. Но боли нет.

– Мы выдвигаемся в рейд сегодня. Не знаю, когда я увижу тебя в следующий раз.

– Возвращайтесь с победой, - без всяких эмоций пожелала она.

– За тобой хорошо ухаживают?

– Да. Моглор, - ее ресницы радостно дрогнули.
– Он такой...старательный.

Белая занавесь лечебной палаты колыхнулась, пропуская внутрь кровавого эльфа.

– Привет, Шакнар, - сказал он.
– А я слышал, что вы уже в походе.

"Жизнь в сапогах" плавно снялся с табурета, на котором сидел.

– Прощай, Мирра, - бросил он и обратился к Моглору.
– Хочу сказать тебе несколько слов на свежем воздухе.

Выйдя из лазарета, орк вплотную придвинулся к эльфу и так стиснул его предплечье своими стальными пальцами, что тот поморщился.

– Что с тобой? Тебе опять не здоровится?
– спросил Моглор, вырывая руку.

– Послушай меня, пылкий возлюбленный. Я знаю, что мое слово в армии весит уже не так много, как прежде, но кое-что оно все еще весит. И если мне станет известно, что ты использовал какие - нибудь свои магические штуки, чтобы подавить ее волю, сделать послушной игрушкой в твоих руках, клянусь Матерью орков, я достану тебя даже из Фаркрайна. Я сделаю так, что твое тельце, чернокнижник, порежут на тысячу мелких кусков и каждый кусок при этом еще долго будет вопить от боли. От моей руки не спасет ни волшебная мантия, ни самые сильные заклинания. Я все сказал.

На бесстрастном лице Моглора не дрогнул ни один мускул.

– Ты бросаешь мне вызов, "Жизнь в сапогах"?

– Нет. Просто честно предупреждаю о своих намерениях.

– Ты никогда не показывал врагу спину, Шакнар. Надеюсь, что можешь сказать обо мне тоже самое. Поэтому тебе не удастся меня запугать.

– Просто вспомни мои слова, когда соберешься в следующий раз накладывать на Мирру исцеляющие заклятья.

– Хорошо. Обещаю, что не забуду наш разговор.

– Я рассчитываю именно на это. Удачи тебе на пути Разрушения, кровавый эльф.

– И тебе всего хорошего, "Жизнь в сапогах".

Обменявшись с Моглором прощанием, в котором могло быть и побольше теплоты, Шакнар вернулся с калимдорцам, построил их в колонну по три и скомандовал:

– За мной! Ма-а-арш!!!

Вернувшись к себе, Моглор уселся за изящный резной столик из вишневого дерева, который, несмотря на насмешки сослуживцев, упорно таскал за собой в обозной телеге и несколько минут бесцельно перекладывал разбросанные по нему бумаги. Потом понял, что вместо порядка создает еще больший хаос и нервно разгладил ладонью первый попавшийся свиток. "Пылкий влюбленный" - съязвил Шакнар. Смешно и обидно. Как можно полюбить женщину, самая нежная улыбка которой все равно будет предназначена зеркалу?

Моглор сделал над собой усилие и попытался вчитаться в смысл циркуляра. "Наличие пораженческих настроений в армии". Одной рукой он откупорил чернильницу, а второй воткнул в нее стило из индюшачьего пера. Нургайский клан. Один балл из шести возможных. Можно было поставить ноль, но в столице, куда он регулярно отсылал заполненные отчеты, нервно реагировали на высшие оценки боевого духа, поэтому Моглор нарисовал единицу. Калимдорский клан. Полтора. Подразделения нежити. Два из шести. Холодным, как и всегда, наплевать, кого рубить. Латные тролли...К чему вся эта бессмыслица? Когда власть не уверена в том, что она делает, на подмогу приходит аппарат репрессий. Кровавый эльф вновь переворошил свитки на своем столе. Вот, нашел. "Вера солдат в конечную победу оружия Шенка". Разве не дублирует сей циркуляр тот, который он сейчас заполняет? Или здесь уже проверяют его, Моглора, сличают данные двух отчетов, чтобы сделать выводы о лояльности собственного шпиона. "Разговоры среди командиров" - проставить крестики на наличие предложенных тем, "Количество дезертиров на сотню", "Случаи умышленной порчи армейского имущества", "Членовредительство" - число происшествий на тысячу солдат по каждому воинскому формированию. Это и есть настоящий путь Разрушения. Разрушения изнутри себя и всего, что тебя окружает.