*Шот - коробейник. Бродячий торговец, продающий по сёлам разную мелочь.

*Пражский грош - на территории Великого княжества Литовского устойчивая денежная единица вплоть до семнадцатого века, чеканился в Праге

*Кляштор - католический монастырь.

*Скрыня (бел. "ящик") - деревянный расписной ящик, в котором двигались раскрашенные куклы.

*Скоморошество в XVI веке было настолько популярно, что деятельность скоморохов в Великом княжестве облагалась одним из самых больших налогов.

* "Летел аистёнок, летел невеличкий. Принёс аистёнок ребятам - штаны, девчонкам - юбчонки!" "Первым влезет в пекло тот, кто жалеет денег - вот!"

*Пенези - в Великом княжестве в XIV-XVI веках: деньги как платёжное средство. Второе значение: монета номиналом одна десятая, или, по другой системе, одна сороковая часть гроша.

*Малженка, малженок (стар. бел., официальное) - супруга, супруг.

* "Королевской милостью вольный город" - Речица получила статус вольного города в 1511 году при Великом князе Литовском, короле польском Жигимонте I Старом.

Наваждение

Ночью сильно шумел осенний ветер. Старые берёзы, стоявшие у двора бортника, раскачивались и скорбно лопотали, не готовые расстаться с мелкой неиссохшей ещё листвой. Время от времени, в кромешной беззвёздной тьме, в городе взлаивали собаки: видно, и им ветер навевал смутные сны.

В эту ночь Боду приснился перстень на женской руке. Перстень сделан был далеко, не в этих краях. Узор, обегавший тонкий обруч, был странно знаком и тревожил...

...Этот перстень увидел Бод, стоявший в толпе вокруг батлейки, когда златошвейка Анна Берёзкова подняла к голове, к высокой белой намитке*, каких не носили здешние женщины, красивую руку. Перстень с винно-красным лалом блеснул на безымянном пальце...

Кровь ударила в голову Боду. Красный камень, как вызов! Как объяснить, что это, как понять?

Бод посмотрел пристально вслед этой Анне, и она, конечно же, обернулась

Обернулись и две её дочки, всегда и везде следовавшие за ней по пятам.

Он глянул на девочек: на одну, на другую - похожих, как две капли воды, - целясь взглядом на детские выпуклые лбы, меж бровей. Дети отвлеклись, завозились у мамкиной юбки: принялись водить по земле новеньких глиняных коровок.

– День добрый, Анна!
– сказал чародей.

– Добрый день вам!
– просто ответила Анна, хоть с любым другим мужчиной она бы и говорить не стала. Ушла бы, заслонив лицо концом намитки. Так поступала она, и за это над ней подшучивали городские - ладно бы, юная девчонка, на которую впервые загляделся казак, от смущения не знает, куда деть лицо и прячет его в ладонях.

– Я принесу мёда тебе и твоим деткам, - сказал Бод, заглянув Анне в глаза и вдруг перестав видеть всё вокруг.
– Угощу. У вас нет своего мёда. Я принесу мяту, и зверобой, и материнку, и руту. Будете заваривать зимой, будете здоровы.

Он говорил медленно, веско, обдумывая каждое слово. Знал, чувствовал, что словами торит незримую дорогу, по которой теперь пойдёт жизнь этой женщины и её детей.

И взглядом сверлил красавицу и ничего не мог поделать с собой.

– Мой мёд вас порадует, мои травы будут на здоровье.

Он сделал упор на слово 'мой', - разговор с Анной был не простой беседой: любое не к месту сказанное слово могло притянуть за собой...

"Ведаешь, чародей: не должно быть сейчас ни одного не к месту сказанного слова!"

– Благодарю. Я буду ждать. Я буду рада, - ответила Анна без тени смущения, спокойно и прямо продолжая глядеть ему в глаза, - приходите сегодня на вечерю.
– Бархатный голос музыкой прозвучал для ушей диковатого бортника.

Какие у неё очи с длинными густыми ресницами!

Да они распахнуты навстречу чародею!

Бода поразил и её взгляд, и её ответ. Первый их разговор. Не так должна отвечать чужому мужчине женщина.

Бод, удивляясь и недоумевая, что незнакомое, не испытанное прежде чувство - внезапная страсть, - разливаясь по жилам, застало врасплох и мешает соображать, попытался собрать спутавшиеся мысли. Её слова, безупречно выстроенные, лишены обыденной шелухи. Это могло значить, что Анна знает и пользуется Великим Законом, одна из главных заповедей которого - "Вначале Было Слово" - никогда не скрывалась, но, как всякое могущественное средство, для большинства людей оставалось тайной за семью печатями...