Без бортника пропали бы в этой глуши!

И Тополя молчал, помогая день и ночь. И надеялся, что не аукнется ему эта дорога обвинением о соучастии в ереси и колдовстве. А сам падал с ног от усталости. Но больше всего он извёлся, видя мёртвую Терезу, которую Бод и не думал хоронить. Константину казалось, он сойдёт с ума! Бод ночью застал его, бьющегося головой о стену... Пришлось успокоить, привести к ладу мятущиеся мысли книжника: как бы не навредил себе в горести своей. И Бод подумал, что с недавних пор стал хорошо понимать людские страсти.

На третий день болезни стали поправляться Владислав, Юзеф и Юрась. Оставались в жару Стась и Зося. Бод решил, что оттягивать "возвращение" Терезы больше нельзя. Он призвал на помощь настоятеля: молитвы должны звучать над девушкой так долго, как это будет нужно. Вместе с Матеушем они читали, каждый своё, теряя силы и уже ничего не замечая вокруг себя. За остальными ухаживал Константин.

Через много часов их бдения Тополя приблизил испуганное лицо к лицу Бода. Его глаза были широко раскрыты. Прошептал:

– Зося умирает!

Бод ни на миг не прекратил странное свое, журчащее, как вода, бормотание, и только тихо и скорбно покачал головой. По его заросшим щекам покатились скупые, жгучие от бессильной жалости слёзы, а рука невольно заскребла ногтями по тёмной лаве, загоняя под ногти старую труху...

...Как только перестало биться сердечко маленькой Зосечки, вернулась из небытия Тереза.

***

Так же неожиданно и быстро, как навалилась на людей загадочная хворь, - так быстро она и отступила. Только Тереза, чудом возвращённая к жизни, поправлялась медленно.

Константин Тополя молча страдал. Теперь понимал, что Тереза уходила в лес, пытаясь отвести беду ото всех. Она сбегала, не желая, а, может, - и об этом тяжелее всего было думать, - не рассчитывая на их помощь и участие. Так зверь уходит умирать в одиночестве. На какую помощь могла рассчитывать девушка в дороге: сирота, взятая из милости, в окружении мужчин - не лекарей, не сиделок?

Тереза и сейчас болезненно переживала его, Тополи, присутствие: стеснялась своей слабости и жалкого вида. Он чувствовал причину этого, и не приближался к ней, хоть всё бы отдал за право быть рядом. Владислав, молодые силы которого быстро победили хворь, был единственным, кому доверилась Тереза. И брат терпеливо выхаживал бедняжку, выполняя все советы Бода; и носился с ней - она была очень слаба.

Потеряв пять дней на вынужденную остановку, Ксёндз Матеуш, Тополя и братья Букавецкие, похоронившие сестрицу Зосечку, собрались ехать дальше, увозя бледную, как тень, Терезу. Бод не выходил из голода, предвидения давались ему особенно легко, и он, просмотрев, сколько мог, их дальнейший путь, уверил Константина, что до Новоградка доберутся без приключений:

– Не заезжайте в Якимовичи и Шатиловичи. Воду кипятите, пейте с моим отваром, - предупредил он Тополю.
– Дальше пойдут места чистые.

– Спасибо, друже!

– Береги Терезу, это твоя суженая.

– Понял сразу.

– Не торопись, она ещё дитя.

– Обижаешь?!

– Терезе нужен покой и хороший уход надолго, может, на месяц-другой, а может, и до весны.

– Сделаю. Оставлю её у родителей.

– Ну, тогда держись!
– произнёс Бод загадочно. Подумал, снял с шеи искусно вышитый мешочек-ладанку, в которую Анна зашила листья одолень-травы, веря в их чудодейственную способность отводить беды и охранять человека. Отдал Тополе:

– Не тебе. Надень ладанку Терезе, убеди не снимать, по крайней мере, до Рождества. Потом можно будет и без этого.
– И ещё раз сказал непонятное:

– Всё, что сделаешь для неё, будет не напрасно, и принесёт хорошие плоды. Только наберись терпения.

Тополя обнял бортника, пожав руку, обещал не забывать.

"А вот это не надо", - подумал Бод, и постарался, чтобы все в маленьком обозе забыли его тотчас же, как только он скроется из виду: их дороги разошлись навсегда и не соединятся вновь.

Оседлав Навгуна, бортник поскакал обратно в Речицу.

Он не собирался заезжать в придорожные селения. Конь нёс его по подмёрзшей, прикрытой ранним снегом дороге, мимо лесов, полей и лугов - вдоль берега Березины. В этих местах Березина назначила когда-то свидание гордому великому Днепру, и тот решительно повернул ей навстречу. И отсюда катил свои волны Днепро, приняв в себя, растворив чистую, настоянную на аромате светлых лесов, воду Березины.

Боду хотелось заехать туда, где соединялись две реки. Там он когда-то оставил своих питомцев: молодые дубки, заботливо посаженные возле самого устья Березины. В эту сторону, на двадцать с лишним вёрст на полночь от Речицы, Бод не ездил, и будет ли у него повод снова посетить это место, он не знал. И решил навестить свои деревца, поддержать и укрепить их силы.